Дом в деревне. Виктория Левина

в душе моей река –

      с кувшинкой, утками и лесом,

      и с плоскодонкой рыбака,

      и с рыболовным интересом…

      То с настоящею водой,

      а то – пунктиром по каменьям,

      с изгибом, с плачущей лозой,

      с обрывом ниже по теченью.

      Прекрасным именем зову

      мою игрунью, и с мостами

      одной дорогою живу,

      одной деревней и местами.

      Я слышу, как она поёт

      пугливым утром за туманом.

      В её осоке воду пьёт

      лошадка местного цыгана.

      Я руки-реки опущу

      в её волну, когда прибуду…

      Скучаю и уже грущу,

      в душе неся её повсюду.

      В лесу вздыхали ночью совы…

      Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое.

      Может быть, это густой снег, падающий всю ночь, или зимние ручьи, где плещется форель.

Константин Паустовский, «Ручьи, где плещется форель»

      В лесу вздыхали ночью совы

      и выл шакал, и лань дрожала,

      не так, как днём, – повторно, снова! –

      тропинка под гору бежала,

      её кропили лешим зельем

      и укрывали темнотою…

      Устав от частого безделья,

      спала деревня под горою.

      По лесу той тропинкой белой

      прошёл медведь – следы остались.

      Над чащею звезда горела.

      В ночной реке форель плескалась.

      В домах сельчане схоронились –

      крепки дворовые засовы!

      Зверьё по выпасам кружилось,

      в лесу вздыхали ночью совы…

      Из окон – горы…

      Из окон – горы. Свежий ветер

      уносит мысли прямо в небо!

      Дышать легко, со всем на свете

      я здесь в ладу… Счастливой, мне бы

      парить над пашнями и лесом,

      как эта вольная пичуга!

      От волн террора, войн и стресса

      нашла тишайшую округу,

      где лесом с речкой, как из сказки,

      лечу израненную душу,

      где ни по чьей дурной указке

      своих обетов не нарушу,

      где не мечом над головою,

      а милым «Здравствуй!» – от соседа,

      и виноградною лозою

      заместо крыши за обедом!

      И золотистая ракия,

      и сыр овечий – на здоровье!

      Из окон – горы, заливные

      луга для выпаса коровьи…

      Тому, кто внял, кто сердцем чист…

      И не добраться до конца,

      до пограничья, до ограды,

      до той дискретности души,

      что ветром полнится, смеясь!

      В преображении лица

      играют роль лишь те обряды,

      что тайным шёпотом, в тиши,

      свою распространяют власть…

      В реанимации сердец

      и в обновленьи чьих-то судеб

      замешаны река и лес,

      гора и ветра тонкий свист…

      Предполагается конец

      тем неприятностям, что люди

      наносят, намерений без,

      тому, кто внял, кто сердцем чист!

      Взлетай