Молния среди леса. Константин Малахов

в помощи, но наверняка ему не очень хочется, чтобы молодой человек, пацан, показывал тут какой он умный и не дай бог увидит что-то, чего не заметил его наметанный глаз и охотничье чутье.

      Бутылка была опустошена, тело было приятно расслаблено, не хотелось держать много мыслей в голове:

      – К остальным жителям можно даже не подходить с моим вопросом?

      – Судите сами, друг мой: тут вместе со мной осталось еще четыре человека. Да-да, всего четыре. Сюда, конечно, заходят иногда люди из других поселений, в основном ко мне, не буду скромничать.

      – Я не сомневаюсь, что вы очень хороший доктор, – искренне похвалил я его.

      – Это верно, но… – Костомаров смутился и посмотрел в пол. – Моя уже упомянутая любовь к химии позволяет мне производить не только лекарственные продукты но и… пищевые. Причем особого вкуса, так сказать, авторские.

      Я не понял и попросить объяснить, на что доктор хитро улыбнулся, назвал меня чистой заморской душой и обещал рассказать все попозже. Вместо этого продолжил про жителей:

      – Из-за всех этих свистоплясок с животными, местный лес обрел славу чуть ли сказочного, в котором Баба Яга живет, леший и эти красноглазые иже с ними. Еще молнии стали чаще бывать. Я, как человек учёный, ничего странного в этом не вижу, природе видней как поступать со своими силами. Но местные тут же связали оба события, которые мгновенно обросли устрашающими деталями, вроде появления этих чудищ на кладбищах, невесть откуда взявшиеся курганы, жуткие крики. В этом, я думаю, и причина очень редкого появления здесь гостей. И так никто не рвался сюда жить, так и те, что были решили отойти подальше. Остались же тут, помимо меня, еще Галина Ивановна Наседкина. И сын ее – Тимофей.

      Я кивнул и сообщил, что их я уже тоже знаю.

      Костомаров уважительно хмыкнул:

      – Да вы общительный молодой человек, как я погляжу. Осмелюсь предположить, она вам показалась резкой и грубой, но у ее сына что-то с рассудком, как мне кажется. Хотя в данной области я не специалист. Если диагноз верен, то ее щетинистость к окружающим объяснима постоянным нервным напряжением. В целом, нормальная женщина, по местным меркам, которые превозносят прежде всего силу характера и трудолюбие. Полагаю, Игнат Никитовича, бывшего местного старосту, вы повидали?

      Согласный кивок.

      – Ничего особого про него скажу. Живет тихо, вопросы какие-то решал в свое время, ничего связанного с ним я не слышал. Итак, остался один житель, но любопытный, – врач заглянул в миску и удостоверившись, что грибы съедены, продолжил. – Некий господин Хуртинский, Владислав Георгиевич. Его-то Вы навряд ли видели, слишком уж редкое явление. Такой, аристократичного вида господин, белолиц, волосяной покров на голове отсутствует…

      Со смущением, я признался, что и этот житель не ускользнул от моего взгляда, но смог сбежать. Смущение было вызвано внутренним конфликтом между гордостью за похвалу и стыдом, напоминающим, что все это