Глубокий поиск. Книга 1. Посвящение. Кузнецов Иван

могли мне купить. Оставались в запасе валенки: куда зимой без них? Но никто не желал, чтобы я стёрла и их на длинной ежедневной дороге до школы и обратно. В школу мне, пожалуй, хотелось. Однако, когда прошла очередная непогода, и я собирала котомку, чтобы двинуться в путь, бабушка сказала матери:

      – Что проку от этих её хождений? Так ходить – и букв не заучишь. Путь опасный, уже волки по морозу рыщут. Тебе уж так нужно, чтобы она эту грамоту выучила?

      – Хорошо бы быть грамотной, время такое, все учатся, – с сомнением ответила мать.

      – Бог даст, выучит буквы и без школы, как ты. А то как бы мы дитё не потеряли, – сказала бабушка просто.

      И мать сдалась. Больше меня в школу уже не пустили.

      Бабушка как будто чувствовала, что я ей скоро понадоблюсь. Она тяжело заболела той зимой. Слегла и не вставала. Почки она застудила. Студёная была зима. Все смирились, что она уж не встанет и помрёт к весне. Я ухаживала за ней. Поселилась в её махоньком, чистом домике на другом краю деревни, не отходила от неё полгода: и по хозяйству всё делала, и травки заваривала, и на ведро её таскала на себе. Мне всё, что для бабушки делала, было не в тягость, легко даже. Это ж не таблицу умножения зубрить! Бабушка встала на ноги, а к концу лета совсем окрепла.

      Я не догадывалась, конечно, а специалисты из Лаборатории, узнав эту историю, твёрдо заверили, что я не просто ходила за бабушкой, а лечила её с помощью нейроэнергетики. «Как же так, рук не прикладывая, не пришёптывая всяких заговоров?» – удивилась я, и специалисты ответили: «Одним своим присутствием. Ты сильная, тебе и рук не надо поднимать, и заговоров читать…»

      В деревне я хотела вступить в пионеры. О пионерской организации рассказывала учительница в школе, куда я недолго ходила. Пионеры собираются вместе и помогают слабым, старикам; у пионеров взаимовыручка и крепкая дружба. Рассказывали ребята в классе, как их друзья постарше ездили в пионерлагерь, и как там было интересно: утренние построения, походы, вечерние костры, игры – городки, лапта и другие, о которых мы понятия не имели. В райцентре встречались ребята и девчонки в красных галстуках. Красиво и торжественно! Наш местный агитатор, неприятный, правда, типчик, говорил, что пионерия помогает самой партии.

      Мать сказала: «Сиди пока, без тебя, сопливой, разберутся!» Отец спросил: «А ты сама знакома хоть с одним пионером?» Откуда? Ни в нашу деревню, ни в соседние организация пока не пришла: детей мало. «Так ты обожди, пока пионеры у нас появятся, приглядишься, какие они вблизи, сойдёшься поближе. Тогда решишь, как захочешь». Отцовская мудрость сразила меня наповал.

      Но дождаться пионеров я не успела: мы с матерью уехали в Ленинград, а мечта о большом и важном деле среди верных друзей осталась. В Ленинграде я не успела даже в школу поступить, как грянула война, а нас с матерью направили в Москву…

      Так вот, про Ленинград и школу. Едва мать устроилась на заводе и получила комнату, хотела отдать меня в школу. Стала расспрашивать соседей, куда обратиться. Те, уяснив ситуацию,