Дар превосходства. Второй шанс. Юрий Кривенцев

может завтра?

      Семен Петрович подошел к выключателю:

      – Ладно, если даже молодежь выдохлась, тогда отбой. Все улеглись? Гашу свет.

      Блаженное отдохновение. Натруженные мышцы гудят (И с чего они так устали? Прошли-то не более километра). Борис смыкает веки, и вдруг слышит сдавленный шепот:

      – Доктор, не спишь? – это полковник. Его банкетка рядом, мужчины лежат голова к голове.

      – Нет еще. Что случилось?

      – Да ничего особенного. Так, поговорить надо. Ситуация серьезная, обсудить бы.

      – Слушаю.

      Грасс поерзал на неудобном лежаке:

      – Неспокойно мне, эскулап. Отряд у нас непростой… совсем непростой, к каждому свой подход. С солдатами проще, понятнее. А эти… неизвестно, чего ждать от них.

      – Тут тебе не армия.

      – Да на гражданке все сложнее.

      – Понимаю. Если нужна помощь…

      – Я как раз об этом, – голос офицера стал чуть доверительнее. – Из всей компании ты мне кажешься наиболее адекватным, надежным. Надеюсь, на тебя можно положиться?

      – Конечно. Спасибо. А чего конкретно ты опасаешься?

      – Да мало ли… Положеньице у нас аховое, а единения нет, народец разрозненный, кто-то может сорваться. Вспомни, что сегодня с Ольгой произошло.

      – Н-да…

      – Гражданские… – Семен Петрович будто выплюнул это слово, – ты их знаешь лучше меня, однозначно. Так что… если почувствуешь чего – не медли, дай знать.

      Борис поднялся на локте и бросил взгляд на собеседника:

      – Если откровенно, я уже могу поделиться кое-чем. Ты прав, наша группа совсем разношерстная, каждый из них – личность, непохожая на других. Кто-то открыт, как на ладони…

      – Васькин, Мельков.

      – Вот-вот. А кто-то – вещь в себе, не знаешь, чего выкинет через минуту. Непростая ситуация.

      Грасс тихо кашлянул и выдохнул:

      – Меня волнует одно – состав нашей группы ненормален, в жизни так не бывает.

      – Ты о чем?

      – Во-первых, серьезно больны двое из девяти, это многовато, более 20 процентов. Во-вторых, трое – ярко выраженные одиночки. Треть всего состава – это слишком много. Случайность? Нет уж, не верю. Теория вероятности опровергает подобное.

      – Стоп, ты что-то напутал, – доктор понизил голос. – Одиночки? Почему трое?

      – Ну как же: Паша Зотов, Лиза, ну и Ксения, разумеется.

      Саюкин хмыкнул:

      – А ты наблюдателен, командир. Правда, слегка ошибся в количестве. Таисию забыл.

      – А ее-то ты с какой стати приплел?

      – Поверь специалисту, – молодой человек уставился в слепое окно, – у этой дамочки явные признаки самоизоляции, серьезного ухода от общества. Уж не знаю, что произошло в ее жизни, но факт налицо. Посуди сам, любая другая женщина ее возраста, попавшая в такой переплет, или трещала бы без умолку, или непрестанно причитала, или хотя бы старалась сблизиться с остальными, как Ольга, чтобы чувствовать себя под защитой.