Империя Зла. Юрий Никитин

настоящим произведением искусства, но черные как смоль волосы видны из-под платка, на лице чувствуется присутствие косметики, требования ислама все так же строги и жестки, но не по-дурацки.

      Я поклонился еще издали:

      – Прошу извинить! Задержка всего на пару минут. Срочный звонок президенту…

      Женщина улыбнулась, показав великолепные белые зубы, что как молнии сверкнули на ее смуглом удлиненном лице:

      – О, пустяки! Мой визит неофициальный, здесь все не по протоколу. Тем более для меня честь побыть в вашем обществе, уважаемый эфенди… Я узнала вас по портрету в вашей книге. У нас вас называют суфием! Да-да, почти все ваши работы изданы нашим университетом. Некоторые даже читают в медресе…

      – Спасибо, – ответил я искренне. Все равно приятно, хотя сама посол моих работ, понятно, и в глаза не видела, а эти сведения ей сунули на трапе самолета, чтобы знала, с кем придется столкнуться в окружении русского президента. – Спасибо. Надеюсь, вам в нашей стране не слишком скучно…

      – Мне нравится ваш юный город, – сказала она живо.

      Я переспросил невольно:

      – Юный? Видели бы вы, с какой помпой отмечали ему восемьсот пятьдесят лет!

      – Вот видите, – согласилась она весело, – совсем ребенок…

      – Восемьсот пятьдесят, – пробормотал я.

      Она всмотрелась в мое лицо, белые зубы на смуглом лице снова заблистали, как молния:

      – Ах вот вы о чем! Городу, в котором я живу, моему Дамаску, недавно исполнился первый десяток тысяч лет… Из них восемь тысяч – непрерывного, как говорят у вас, стажа в ранге столицы. Вплоть до нашего времени… За эти тысячелетия рождались и падали империи, создавались новые царства, рождались великие мудрецы, учили, вели, поднимали всех на ступеньку выше… И так из века в век, из тысячелетия в тысячелетие… Никакой Америки вообще не было, как и, простите, Европы… И только в последнее тысячелетие – еще одно для моего народа – возникло такое образование, как США, да и то в самом конце. Продержится ли оно еще хоть сотню лет? Опыт и мудрость моего народа говорят, что нет.

      Я не успел спросить почему, Марина прислушалась к звонку, встала из-за стола:

      – Виктор Александрович, может быть, проводите госпожу посла к президенту?

      – Если потом меня не расстреляют за подслушанные государственные тайны, – пробормотал я.

      Глава 11

      Кречет принял удивительного посла не в парадном зале, а в своем маленьком кабинете, обставленном с солдатской простотой. Все послы уже знали, что это не пренебрежение гостем, напротив – президент впускает в святая святых. Разговоры могут быть самыми секретными и доверительными.

      Дождавшись, пока Фатима усядется за крохотным столиком, где ничего, кроме букетика цветов в вазочке, он опустился напротив. Его упрятанные в глубоко эшелонированные пещеры глаза блестели, как осколки слюды, на которые попал солнечный зайчик.

      – Надеюсь, – сказал без всякого вступления, – этот разговор не коснется ничьих ушей, кроме главы вашего