Пути неисповедимые. Елена Александровна Кашина

одиночество. Долго сидела в темноте у окна, за которым уже светало.

      Включился сигнал связи. На экране высветилось лицо школьного друга:

      – Не спишь? Сейчас приду.

      Пришёл непривычно серьёзный. Принёс бутылку вина.

      – Давай выпьем за новый этап твоей жизни.

      «Действительно, – новый этап», – подумала безрадостно, и, не в первый раз, удивилась его душевной чуткости.

      – Думаю, для тебя не секрет, что я люблю тебя, – в голосе прозвучала нежность.

      Она смотрела удивлённо – это было открытием.

      – Выходи за меня замуж.

      Смятенно молчала. Он стоял возле окна, не видя, смотрел на тускло светящиеся в рассветных сумерках фонари набережной. Подошла, встала рядом, взяла за руку.

      – Зачем я тебе без любви, – проговорила ласково.

      – Всё ещё помнишь?

      – Помню…

      Вслед за этим произошло событие, которое Катя восприняла, как свалившуюся на неё беду: Доктора отправляли в домстар. Из-за обоюдной занятости, в последние годы они встречались не так часто, как хотелось, но то, что в любой момент она может увидеть его, посоветоваться с ним, просто побыть вместе, служило ей опорой, придавало уверенности в жизни.

      Глава вторая

      Чем бы в последнее время Доктор ни занимался, его томило и не отпускало тягостное осознание того, что всё это в последний раз, и скоро ему отправляться в домстар, ведь это его последний год жизни среди людей трудового возраста. Душа его восставала: он полон физических и душевных сил, идей, желания работать, и, вдруг, должен покинуть любимое дело, родной привычный мир… Почему, зачем, кому это надо? Однако твердо знал, что с этим ничего нельзя поделать, таков порядок вещей, издавна заведённый самими людьми Мира Абсолюта, таков, в конце концов, закон, и кому, как не ему – детскому наставнику, это знать. Весь год он подводил итоги прожитого и доделывал задуманные дела в школе, «Когда меня здесь не будет», – лейтмотивом звучало в его душе. Он плохо спал ночами.

      Подробно рассказывая своему преемнику о постановке школьного обучения, он замечал скрываемую скуку, а иной раз и усмешку на лице, и терзался мыслью, что дело его пойдёт прахом. А ему хотелось, чтобы тот достойно оценил и продолжил его дела, сохранил, не уничтожил то, что он ввёл в школе, и что составляло её индивидуальность, даже уникальность, как он считал, по праву. Стало неприятно, когда преемник по-хозяйски окинул взглядом кабинет, который в течение многих лет был его кабинетом. Он упрекал себя, что несправедлив, ведь кандидатура преемника, прежде чем его назначили, всесторонне рассматривалась Вышестоящими.

      В день прощания Доктор, с не примирившейся опустошенной душой сидел среди почётных гостей. Было много цветов, слов благодарности, телеграмм: от Сената Высших, от администрации, от выпускников школы, занимающих важные государственные посты и оставшихся рядовыми гражданами, от различных организаций и коллег из других секторов.

      Гостей приехало так много, что доотказа заполнилась