Эрис. Пролог. Марат Байпаков

от голода. Ту, что покрепче, возьму с собой перегонять купленный табун. – Гермократ, подражая своему управляющему, нахмурил лоб. – Надо бы дать им эллинские имена, мой Фукл. Какие думаешь?

      – Сикания, например… – Граник предложил Гермократу прежнее название Сицилии.

      – Великолепно, Сиканией станешь ты, крепко стоящая на ногах скифянка. А какое имя для выздоравливающей девы в татуировках? – Гермократ вопросительно посмотрел на друзей, потом на Фукла. Управляющий поместьем деликатно помалкивает, ему откровенно не нравятся все девушки.

      – Сибарис! – Мирон хвастливо хлопает самого себя по могучей груди.

      – Рекой сицилийской назовём? Ну что ж, отличное предложение! Тогда и не пересохнет в моё отсутствие. – Гермократ радостно обращается к скифянкам: – Девы, мы дали вам очень почётные имена! Прежние имена оставьте тайной для будущих друзей. В Элладе вы теперь – остров и река! – Скифянки поднимают правые руки, соглашаясь на переименования с Гермократом. – Фукл, я купил их на рынке вчера, но теперь они…

      – Свободные работники? Проверенные работники? – участливо поддерживает Фукл и почему-то подмигивает тайно Мирону и Гранику, всё так же в своей привычной суровой серьёзности.

      – Именно так, мой Фукл. Жалованье им назначено в половину от эллинского. Хорошая сделка, согласись? Искали же с тобой радетельных пастухов задёшево… – продолжает Гермократ.

      – Они – хилые пастушки, мой драгоценный хозяин… а был разговор про здоровых пастухов! – резко и заметно недовольно вставляет Фукл, как всегда остающийся при своём упрямом мнении. И тут же управляющий осуждающе впивается немигающим взглядом в едва стоящую на ногах Сибарис. Всем своим видом Фукл выражает сомнения относительно качества приобретения.

      – О нет, мой Фукл! Это надёжные пастухи! Своё не отдадут – чужое заберут! Оружие тоже их, в дар для работы от меня.

      После того как Сикания на ухо растолковала смысл сказанного своей подруге, Сикания и Сибарис прикладывают правые руки к груди в знак благодарности.

      – Гермократ, ты хозяин, и тебе, конечно же, виднее… – Фукл с шумом выдохнул очередное недовольное суждение. – Эх! Зазря деньги немалые потрачены! – Сказано суждение, однако негромко, как бы для себя самого. Так же шёпотом для самого себя следует пояснение: – Впервой от хозяина такой убыток. Надо было мне на рынок…

      Смех трёх друзей оборвал горько сожалеющего об убытках Фукла, оставив недосказанным, что «могло бы произойти на рынке при правильном подходе к хозяйству». Гермократ улыбается, берёт под уздцы двух свежих лошадей и направляется к воротам поместья. Краем глаза он замечает, как дорогой железный ксифос Мирона заботливым жестом отправляется к Сикании и тут же исчезает под её новым дорожным плащом, найденным где-то в щедрых полях полиса Акраганта.

      По странным, давно заведённым привычкам Гермократ никогда не прощался перед дальней дорогой. Вот и теперь аристократ Сиракуз попросту исчез,