Академия Магии, или Я тебя никому не отдам. Елена Спирина

Да и это столица, здесь весь бомонд собрался. Да что там. Они почти все во дворце проживают.

      На самом деле дворец только для семьи короля и самых приближенных. Все остальные считаются гостями. Но этих гостей и не выгнать, наверное, теперь.

      Олкоф старается вообще не пересекаться с приглашенными его матерью. Так как в большинстве своем, приезжают какие-нибудь титулованные мамочки со своими дочурками. Но есть и исключения. Приезжают мамашки со своими…сыночками. Вся прислуга женского пола обычно прячется, где-нибудь. А я вообще из комнаты не выхожу. Не столько из за страха, а из за того, что Олкоф не разрешает. Конечно, мало ли кто во мне черты его отца найдет, или самого наследника. Хотя, возможно, и…нет.

      – Я тоже скучал, Эльчонок. Как у тебя дела? Чем занималась без меня? – спросил отец.

      Убирала, стирала, чистила, готовила, мыла, подметала, протирала.

      – Читала и гуляла в основном.

      – Что читала? – поинтересовался папа, присаживаясь на мой диван. Тот жалобно скрипнул под ним. – Эль, когда ты, наконец, переедешь обратно в свою комнату. За тот случай я уже несколько раз извинялся.

      Да, было дело. Мои сводные сестры постоянно меня подставляют. Вот и в один раз, года так три-четыре назад, они подожгли папину библиотеку. Ну как подожгли, не специально, конечно. Курили они там. Трубку не потушили и оставили на столе, где полно каких-то бумаг, а когда убегали, кто то из них случайно полом платья задел эту трубку на столе и она перевернулась. Итог: библиотека горит, близняшки в два горла орут, что видели, как я курила в ней. Папа тогда так рассердился. Отвел в свой кабинет и долго выговаривал, что я поступила очень плохо. Ему не было жаль библиотеку, ему было жаль мой организм. И я такая не благодарная дочь, что гроблю свою жизнь, а за нее между прочем мама отдала свою.

      Я тогда ревела больше суток. На курение было наложено табу. Хотя я и так ни разу не пробовала. В общем, папа меня в наказание отправил жить в эту комнатку, а в мою сразу же вселилась одна из сестричек. Но потом, спустя уже неделю, которую, между прочим, отец со мной не разговаривал, он, вдруг, подслушал разговор Ола и близняшек. Брат их ругал за то, что они курят. Папа смекнул, что обвиняли меня сестрицы и сейчас их застают на курении. Разнос устроил всем. И даже мачехе и Олу досталось.

      Впрочем, о последнем он как то странно тогда сказал, что мол, очень уж громко они шептались. Обычно таким тоном тайны не скрывают. А брат так говорил, что весь дворец, наверное, слышал. Да и знал он, что папа пойдем в том коридоре. Они договаривались встретиться. Отец сказал, что нужно сына поблагодарить, а я согласилась с этим, правда, молча. И на накопленные деньги купила ему набор гномьих крючков. Олкоф очень любит рыбалку. Пока его не было, незаметно подложила ему в кабинет. Он потом спрашивал, мол, кто это ему подарок сделал. Я не призналась. И не признаюсь никогда.

      – Пап, я уже привыкла. Мне и тут хорошо. А там очень много места, которое мне не нужно. – выдохнула. Вздохнула, – Я хотела у тебя кое-что спросить.

      – Давай, спрашивай, – улыбнулся он.

      – Пап,…понимаешь,…я…