Итальянская история. Дмитрий Дурнев

не менее восторженными аплодисментами. Оркестр переходит на вальс. На этот раз Андреа не плошает и приглашает невесту на танец. Мауро же быстрым шагом возвращается к нам. Но не успевает он подойти, как какой-то бойкий кавалер подскакивает к Ремине и, согнувшись в поклоне, предлагает ей руку. Ремина благосклонно принимает приглашение на танец.

      – Вот дьявол! – темпераментно бросает Мауро на ходу. – Увели! Куда же ты смотришь? – осведомляется он, приблизившись ко мне вплотную. – У тебя из-под носа крадут такую женщину!

      – Что я, по-твоему, должен был сделать? – наигранно удивляюсь я. – Не пустить?

      – А хотя бы и так! – безапелляционно заявляет Мауро.

      Минут пять мы безмолвно наблюдаем за вальсирующими парами. Когда музыка умолкает, кавалер отводит Ремину к одному из столиков неподалеку от нас и заводит с ней увлекательную беседу. По-крайней мере, так можно предположить, наблюдая за реакцией Ремины. Она улыбается, кивает и с готовностью поддерживает разговор.

      Какое-то время Мауро не отрываясь смотрит на неё, а потом начинает поглядывать по сторонам с откровенно скучающим видом.

      – Может, сменим обстановку? – говорит он наконец. – Есть здесь одно неплохое местечко…

      – Можно, – соглашаюсь я.

      Кабинет, в который привёл меня Мауро, обставлен со вкусом. У левой стены массивный, но вместе с тем изящный письменный стол, неподалёку от него два глубоких кожаных кресла. На столе оформленный под старину телефон и невысокая лампа на фигурной ножке. В противоположной стене камин с резной решеткой. Вдоль той стены, что напротив входа, стоит высокий книжный шкаф со стеклянными дверями. На его полках нет пустого места. Освещение в кабинете мягкое, не тревожащее глаз, но вместе с тем достаточное для работы с бумагами. Таким, наверное, должен быть кабинет крупного банковского воротилы. Скромность и роскошь, слившиеся воедино.

      – Располагайся, – кивает Мауро на кресла.

      Пока я усаживаюсь, он подходит к столу, жестом хозяина распахивает дверцу тумбы, на которую опирается столешница, и достаёт пузатую бутылку и два широких низких бокала.

      – Неплохой бренди, – рекламирует Мауро. – Будешь?

      – Не откажусь.

      Мауро разливает напиток по бокалам, передаёт один из них мне, затем усаживается в свободное кресло.

      Я пробую бренди. Действительно неплохо. Вкус мягкий, приятно отличающийся от болгарского «Солнечного берега». Распробовав, приканчиваю содержимое бокала одним глотком.

      – Нравится? – спрашивает Мауро.

      Киваю в ответ.

      – Еще?

      – Не откажусь.

      – Действуй! – указывает Мауро на бутылку.

      Не вставая из кресла, я лениво дотягиваюсь до неё. Сквозь матовое стекло видно, что она опустошена на половину. Надпись на этикетке, золотистым по чёрному, гласит «Vecchia Romagna». Наливаю себе.

      – Чин-чин! – произносит Мауро, легко касаясь