Досрочник. Василий Тресков

разрывается круглые сутки, друзья то на пьянку, то на гулянку, то на свадьбу, то на день рождения приглашают. Всем он нужен был как менеджер престижной строительной фирмы. Все было в его руках, и евроремонт за полцены, и вагонка для сауны, и камин на дачу, и кирпич для гаража и даже унитазы с музыкальным сливом – все мог устроить Хрюков. Как день рождения, то столько друзей вдруг объявляются. Все пьют, закусывают за его счет, и славят, как звезду Голливуда. Но сгорела фирма в прямом и в переносном смысле вместе с деньгами и документами. Учредители с миллионами за рубежом оказались, а он вдруг оказался должником и виноватым за все. Не работы, ни денег, и даже паспорт сгорел. только долги нагорели в баснословные суммы – если их выплачивать то жизни не хватит, которая поставлена на счетчик и тикает часовой механизм мины замедленного действия.

      И стало кругом безлюдно, словно на выгоревшем пепелище. Ни души кругом в многолюдном городе. Вроде, с виду Хрюков – тот же прежний человек, но без паспорта, денег и работы. А потому, с точки зрения многолюдия, не человек, а обертка от сникерса, брошенная в яму с дерьмом. От него бывшие друзья – проценты, шарахаются, словно воняет от него, чем-то не хорошим. Вокруг него пустыня Гоби в метро, в час пик. Кричи не кричи – помогите – никто не слышит. Кругом- безжизненное пространство- как лунный кратер, как звездная галактика без человеческой души. Трубки бросают, мобильники выключают, увидев его номер. Все стали недоступны и отдалены непрошибаемой стеной равнодушия. Вокруг него пустыня человеческая, словно он не в центре Москвы, а в безлюдной тундре. Кругом народу – не продохнешь, а на душе безлюдно, кругом пески Каракумов, населенные лишь клещами, скорпионами, змеями и прожорливыми грызунами.

      Ни одного человека на горизонте брел он по этой каменной пустыне, где он один среди многолюдия. На улице ни души, одни прохожие. Вроде живые существа, на людей похожие, а все мимо бегут. Куда деваться-жить противно, умереть – не оригинально. Такие, как он, мрут пачками на дню. Под поезда в метро бросаются, нарушая график движения и создавая дополнительные неудобства для пассажиров и очереди в морги за получением выдачей тел.

      Хрюков был человеком сознательным и не любил другим доставлять неудобства, можно было почтальоном устроиться, или грузчиком в магазин, жизнь она то – всюду, терять ее глупо и безрассудно, другой не будет.

      Видит, как на улице, на Кутузовском, двое отморозков с физиономиями каннибалов, тащат девчонку с русой косичкой, в черный «мерседес», с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами. Напрасно она кричит в многолюдии: «Помогите»!

      Кругом людская пустыня Сахара – никто не слышит, никого нет, кроме прохожих, и потому все проходят мимо, словно в параллельной плоскости. Хрюков там одинокий путник. Спотыкаясь через многолюдие, обмотав руку брючным ремнем с железной бляшкой, отбил девчонку от двуногих приматов из каменных джунглей.

      – Спасибо, говорит девчонка, оправившись от шока. – Вы меня спасли, я думала, что такие мужчины, только в кино