Андромеда. Анна Маг

Маруся! – уже кричала она. – Где Сона?

      Но Маруся не слышала ее. Она была без сознания. А ее правая нога превратилась в кровавое месиво.

      – Носилки! Носилки! – кричали спасатели.

      Уже потихоньку разбивались лагеря с первой медпомощью, воду грели в ведрах, прямо на улице, как во время войны. Тела делили на живые и мертвые. Действовали сообща, будто знали, как. У человека включается защитная реакция, ставится блок, чтобы не сойти с ума, чтобы не потерять рассудок.

      – Может, Сона у бабушки? – догадался Гарик.

      Они подхватили оцепеневшую Жанну. «А вдруг?»

      В этот же день, вечером, отец, Гарик и дед пошли в отряд добровольцев, как тысячи других мужчин, которые могли быть хоть чем-то полезными. Пока не прибыли техника и профессиональные спасатели, они голыми руками при помощи простых примитивных подручных средств пытались найти и вытащить пострадавших.

      11 декабря люди потеряли или обрели друг друга. Те, кто выжил, считают этот день своим вторым днем рождения, и никто никогда в жизни не забудет, что пережил в эти тридцать секунд.

      В этот же день семья Соны решила, что не останется в своем городе. Еще раз пережить такое никто бы не смог. Они еще не знали, что Спитак практически стерт с лица земли, а Кировакан разрушен так же. Что еще много-много лет не заживет эта рана, поломавшая жизни и судьбы.

      Шло время, Сона выросла. После 8-го класса пошла в музыкальное училище. Гарик уехал в Москву и поступил в университет. Мечта семьи навсегда покинуть город пока не могла осуществиться, потому что грянули 90-е, и страны больше не было. Теперь все предстояло создавать заново. Заново рождались новые государства, независимость и законы, гимны, и опять мы строили новый мир.

      Мать по-прежнему преподавала в училище. Зарплата крошечная, но зато надежный и стабильный доход, хоть искусство еще было кому-то нужно. Сона стала студенткой, но в свои пятнадцать она оставалась еще совсем ребенком. В отличие от грудастых не по годам взрослых ровесниц, Сона бегала в кедах, играла в футбол и каталась на велосипеде. Все свободное от игры на фортепиано время она проводила на улице с мальчишками. С девчонками-однокурсницами, важными и толстопопыми, она общий язык не нашла.

      Занятия в училище заканчивались примерно к трем-четырем часам. Сона редко дожидалась мать, та работала на две ставки, тянула подготовительные курсы, потому что очень нужны были деньги. Даже такие небольшие.

      Осень выдалась теплой, бархатной, щедро раскрасив деревья золотой краской, замерла, будто сама любовалась содеянным. Дни стояли чудесные, и домой идти совсем не хотелось. Сона, окончив занятия, сидела в небольшом сквере напротив, грызла сочное яблоко и разбирала новую партитуру по хору: «Gaudeamus lgitur…» – старательно бубнила она гимн студентов всех времен. К концу декабря должен был состояться отчетный концерт. Внезапно раздался треск, скрип, тарахтение, и черные выхлопы повалили из подъезжающего автомобиля. Если это чудо вообще можно было назвать таковым. Мало того, что цвет неопределенный, но и сама модель вообще неизвестного происхождения. Однако сидевший за рулем