Фрэнни и Зуи. Дж. Д. Сэлинджер

унести пустые бокалы.

      – Еще хочешь? – спросил Лейн Фрэнни.

      Ответа он не получил. Фрэнни смотрела на солнечную кляксу как-то очень пристально, будто собиралась в нее улечься.

      – Фрэнни, – терпеливо – из-за официанта – произнес Лейн. – Еще мартини будешь, нет?

      Она вскинула голову.

      – Извини. – Посмотрела на пустые бокалы в руке официанта. – Нет. Да. Не знаю.

      Лейн хохотнул, глядя на официанта.

      – Так что? – спросил он.

      – Да, пожалуйста. – Она вроде как встряхнулась.

      Официант ушел. Лейн проводил его взглядом, затем посмотрел на Фрэнни. Не вполне закрыв рот, она выкладывала пепел на край чистой пепельницы, которую принес официант. За какой-то миг при взгляде на нее раздражение Лейна скакнуло. Вполне вероятно, он не переваривал и боялся любых признаков отчуждения в девушке, за которой так серьезно ухаживал. В любом случае, он, само собой, беспокоился: а вдруг муха будет кусать Фрэнни все выходные? Он вдруг подался к ней, распростер руки по столу, словно чтобы, ей-богу, все это разгладить, но Фрэнни заговорила первой.

      – Я сегодня паршивая, – сказала она. – Я сегодня просто никуда.

      Она поймала себя на том, что смотрит на Лейна так, будто он посторонний, будто он рекламный плакат линолеума через проход в вагоне метро. В ней снова дрогнула капелька неверности и угрызений – похоже, это у нее день такой, – и Фрэнни отозвалась на эту капельку, протянув руку и накрыв ладонью руку Лейна. Но свою тотчас убрала и взяла из пепельницы сигарету.

      – Я сейчас приду в себя, – сказала она. – Абсолютно обещаю. – Она улыбнулась Лейну – в каком-то смысле искренне, – и в тот момент ответная улыбка могла бы хоть немного отвратить некие события, коим суждено было случиться дальше, но Лейн был занят – сам напускал на себя отчуждение – и предпочел не улыбаться. Фрэнни затянулась.

      – Если б не было так поздно и все такое, – сказала она, – и если бы я не решила идти на отличие, я бы, наверное, бросила филологию. Не знаю. – Смахнула пепел. – Меня просто уже так тошнит от педантов и этих самодовольных ниспровергателей, что хоть волком вой. – Она посмотрела на Лейна. – Извини. Я перестану. Честное слово… Просто если б у меня хоть какая-то сила духа была, я б вообще в этом году в колледж не вернулась. Не знаю. То есть, все это – сплошной такой фарс, что не верится.

      – Блестяще. Поистине блестяще.

      Сарказм его Фрэнни приняла как должное.

      – Извини, – сказала она.

      – Хватит уже извиняться, а? Тебе не приходит в голову, что ты как-то слишком уж до черта обобщаешь? Если бы все, кто преподает филологию, были такие великие ниспровергатели, всё бы совершенно иначе…

      Фрэнни перебила его, но почти неслышно. Она смотрела поверх его темно-серого фланелевого плеча куда-то в стену зала.

      – Что? – переспросил Лейн.

      – Я говорю, я знаю. Ты прав. Я просто никакая, вот и все. Не обращай на меня внимания.

      Однако Лейн не мог так просто забыть спор, если тот не решился в его пользу.

      – В смысле,