Час кроткой воды. Элеонора Раткевич

достойных сановников, которые поддержат наш поступок и своим примером.

      Найдется, еще как найдется. На кого ты укажешь, давний друг, тот и найдется. И еще радоваться будет, что дешево отделался.

      Ты ведь предвидел это с самого начала, верно?

      А твой воспитанник – нет.

      Для него это словно гром с ясного неба.

      Вы обсудили все, что было можно. А о том, что нельзя обсудить, ты смолчал.

      Чтобы не расплескать силу замысла.

      Чтобы она полностью облекла твоего воспитанника. Чтобы он мог идти в свой первый бой с легким сердцем. Сразиться – и победить.

      Он и победил.

      С твоей помощью.

      И хотя он и не показывает виду, терять тебя ему тяжело. Он улыбается так светло и ясно, словно ему в это самое мгновение под столом отпиливают ногу во имя блага государства. Ему больно. Очень больно.

      Ты не предвидел этого, мальчик. Твой наставник не сказал тебе, какую цену придется заплатить.

      Но он прав, назначив ее.

      И не только потому, что твоя идея должна воплотиться в жизнь.

      А еще и потому, что править ты должен сам.

      Никто не мешает тебе переписываться с мудрым наставником, видеться с ним изредка, когда он будет посещать столицу, даже спрашивать иной раз совета. Но твое место не в его тени.

      Ты не утратишь верного друга и не лишишься умного помощника. Просто отныне все будет по-другому.

      Наверное, ты это уже понял. Наверное. И то, что тебя не бросают. И то, что расставание – не разлука. И многое, многое другое.

      Наверное.

      – Благодарю вас за понимание и поддержку, Наставник Тайэ, – ровным голосом произнес юный король. – И вас, господин Главный Казначей. Как только рескрипт о праве на отставку войдет в силу, я первыми подпишу ваши прошения об уходе.

      Два года спустя…

      Далэ

      День первый

      Солнце по летнему времени стояло еще высоко, но звон колокола с храмовой башни извещал, что день уже на утрате, и закатной страже пора сменить полуденную.

      В ожидании смены полуденная стража нетерпеливо прохаживалась неподалеку. Не все же по улицам дозором ходить, ноги бить, всех работа дожидается. И так уже два трилистника, почитай, на ветер пущены. Оно конечно, за порядком следить – дело нужное, никто и не спорит. И разнарядка на квартал пришла в свою очередь, и жребий, кому обходом идти, кидали честно. А все-таки в самую рабочую пору все бросить и пустоделом по городу таскаться – убыток сплошной. Пусть и невеликий, а убыток. Разве только холостым парням заделье есть – перед девушками покрасоваться, плечи порасправлять, приосаниться, показать, какие они лихие да бравые. А если по-хорошему, так и им с этого красованья прибыток невелик. Пусть и говорят, что работа – не молоко, за день не прокиснет, да только придумали пословицу эту лежебоки и бездельники. Таким и в будни праздник, и в страду гулянка. Надергаются вина до полного изумления, покуда оно слезами из глаз не потечет, и давай безобразия учинять. А ты по их милости изволь