.

прихожу в себя, впервые, за долгие месяцы, ощущая полную ясность в сознании, и слепую уверенность в том, что очень скоро окажусь в храме Арьяна, где мне предстоит серьезный разговор с Нуриэлем, который обязан стать моими руками в войне, против того, кто когда-то владел и его душой.

      Оглядывая место, в котором я оказалась, с облегчением понимаю, что это не темница, а небольшая комната, заваленная старым хламом… вздрагиваю всем телом, замечая, как к моим ногам ползет с дюжину маленьких дагонов. Их покрытые блестящей чешуей тела заворачиваются в склизкие кольца, и они поглядывают на меня, перешептываясь между собой, раскрывая ядовитые пасти, заставив меня вспоминать встречи, с достигшими зрелого возраста, дагонами в Нейтральных землях.

      До меня наконец доходит, почему несмотря на проснувшуюся внутри силу, мне было так трудно встать – мои запястья уже заняли привычное для себя положение на пояснице, намертво перевязанные морским узлом. Отчужденным взглядом я рассматриваю новые следы от чужеродных, грязных мужских прикосновений, оставившие новые гематомы на моем обнаженном теле.

      Я не помню, что со мной произошло. А значит этого не было.

      Шрамы, грязь, остатки чужой крови, соленый пот и тошнотворный запах, от которого никогда не отмыться… я лишь на миг позволяю себе задрожать, когда воспоминания пытаются ворваться в мою голову, пробить защиту, завладеть разумом и душой, и как сейчас, вижу перед собой горящие дьявольским огнем глаза, не знающие пощады и сострадания.

      Взгляд зверя, за гранью безумия. Взгляд палача и чудовища, восставшего из преисподней. Взгляд, принадлежащий самому Саху, а не Кэлону, которого я надеялась увидеть живым. Все эти месяцы, в самых отдаленных уголках своей израненной души, я тешила себя этой надеждой, но пришло время попрощаться с детской любовью, и стереть его имя в пыль, так же, как когда-то он стер с лица Элиоса мое.

      Слишком долгое время я спала, спрятавшись в горстке пепла, подобно сгоревшему фениксу, но теперь, когда меня довели до края и столкнули в бездну, мне больше нечего терять.

      Я подхожу к небольшому окну – единственному источнику света, и разглядываю фигуры, выкованные изо льда, стоящие по бокам от снежной дорожки, ведущей к замку, в котором я сейчас нахожусь. Я всегда думала, что Креон – мертвая, ледяная земля, где выживают только не способные на созидание, исчадия Саха. Холод, смерть, первозданное зло – вот ключевые ассоциации, которые возникают у каждого минта, когда речь заходит о Креоне. Неприятное ощущение зарождается в груди, когда мой взгляд упирается в крыши, сверкающих от кристально чистого снега сооружений, домов и храмов. И меня не может не настораживать невероятная внешняя архитектурная схожесть этого места и моего дома. Слезы Ори достаточно редки в Элиосе, но, если бы они покрыли крыши домов и улицы, заковали в лед русла рек, разделяющие семь пересечений, то я могла бы подумать, что нахожусь дома. Но без всяких сомнений, я в Креоне, и, несмотря на всю тьму и мрачность этого места, оно прекрасно настолько же, насколько и ужасен Бог, который