Призрак. Дмитрий Владимирович Потехин

у Иды тоже были необычные: длинные, светло-русые, похожие на жухлую, выжженную летним зноем траву. Благодаря волосам она чем-то напоминала юную ни то колдунью, ни то лесную владычицу. Ида почти никогда не собирала свои волосы в хвост или в пучок, и не думала их красить.

      Из одежды Ида носила что попало, совершенно не следуя законам стиля и не вспоминая о его существовании. Единственными требованиями к одежде были простор и легкость. Джинсы и туфли слишком стесняли движения. Ида одевала пестрые шаровары из тонкой ткани, либо какие-то забытые модой спортивные костюмы с кроссовками или сандалиями. Благо, институт, где она училась, не знал ханжеских порядков.

      Стоит отметить, что легкость в одежде Ида возмещала, цепляя на себя дикое разнообразие бус, кулонов, браслетов и колец, сделанных из ракушек, камешков и дерева. Она не питала тяги к драгоценным металлам и камням. Даже ее сережки были костяные и прищемляли уши подобно прищепкам, не раня их.

      Она носила православный серебряный крестик, хотя считала себя буддисткой, а еще маленький амулет в виде глазка и кольцо на шнурке, а-ля Толкиновский Фродо.

      Образ довершали деликатно сидящие на переносице стрекозиные очки, из-за которых большие глаза Иды и вовсе казались огромными.

      Когда Ида дошла до Арбатской, в кармане ожил мобильник. Звонил Андрей. Оказалось, что он еще только выезжает из гаража.

      – Тогда на Баррикадной! – уголком рта улыбнулась Ида.

      Она некоторое время колебалась, выбирая путь для небольшого путешествия: это могли быть тихие, звенящие от птичьих и детских голосов изумрудно-тенистые бульвары, либо гудящий и особенно ослепительный благодаря своему простору и размаху Новый Арбат. Старый Арбат выглядел слишком игрушечным и совершенно не подходил для прогулки в такой день.

      Рационализм подсказывал, что следует идти в сторону Пушкинской, чтобы Андрею не пришлось ждать. Не желая быть рациональной, Ида двинулась вниз по Арбату.

      Она любила Новый Арбат ранним летом. Особенно на закате или с приближением грозы. Пустое пространство между зданиями, похожими на раскрытые книги, было огромно, и кроме готической башни МИДа ничто не выглядывало из-за них. Создавалось впечатление что никакой Москвы за домами и вовсе нет, а есть только прекрасное небо и неведомая земля. Впереди текла река, но Иде казалось, что это бескрайний океан, из глади которого причудливыми скалами вздымаются громады далеких высоток.

      Ида шла, тихо напевая что-то из «Отверженных» и мягко касаясь подошвами кроссовок сверкающей на солнце плитки.

      По мере того, как она приближалась к Москве-реке, людей вокруг становилось меньше. Это было на удивление безлюдное для центра Москвы место – мало кому приходило в голову ходить там, где не останавливается пассажирский автобус и нет удобно расположенных станций метро.

      Ида вдруг заметила, что идет совсем одна, в компании бесконечно летящих куда-то, сверкающих машин,