Клуб Одиноких Сердец. Рэдклифф

на сильное смущение. Ее выводило то, что Рэйли стала свидетелем ее жалкого состояния. И ей не хотелось признаваться, что тошнота все еще владела слегка ее желудком. – Ладно, может быть, я немного упряма. Мне, правда нужно, чтобы меня отвезли домой. Спасибо. Только мне нужно забрать портфель и придумать какое-то извинение.

      – Почему бы тебе просто не сказать, что ты плохо себя чувствуешь? – спросила Рэйли, выходя следом за Лиз в коридор.

      Лиз бросила на нее взгляд.

      – Как вы, хирурги говорите? Просить о помощи…

      – Это признак слабости, – закончила Рэйли. – Сомневаюсь, что кто-то вообще может подумать, что ты слабая. А неважно себя чувствовать – вряд ли признак слабости.

      – Просто дай мне минутку, – ответила Лиз, продвигаясь по коридору. Несмотря на то, что Рэйли сказала, сама она, если бы заболела, вряд ли бы призналась коллегам, что не может работать. Неважно, насколько это естественно и разумно, женщины их профессий никогда не признавались своим коллегам – а в основном это были мужчины, что что-либо, разве что кроме смерти, может помешать их работе. В такой ситуации они бы предпочли умереть. Она глубоко вздохнула, придала лицу выражение спокойствия и самоконтроля, и вошла в конференц-зал.

      – Извините, – сказала Лиз. – Мне только что пришло сообщение из офиса, и мне пора идти. Том, я свяжусь с тобой позже в случае необходимости.

      Потом, не дожидаясь пока ей кто-то ответит, она забрала свой портфель и вышла. Было замечательно оставить последнее слово за собой.

      – Готова? – спросила Рэйли.

      – Да, – ответила Лиз, хотя и не понимала, что она делает, позволяя малознакомой женщине везти ее домой. Тихая настойчивость Рэйли была весьма убедительна, но Лиз точно не нужен был кто-то, чтобы заботиться о ней. Это все гормоны, подумала она.

      Через пять минут поездки из Западной Филадельфии до Риттенхаус сквер Лиз обнаружила, что с ней произошла еще одна из этих нервирующих перемен, которые стали слишком частыми. Ее больше не тошнило. Теперь она была смертельно голодна. Голодна настолько, что если не съесть что-нибудь в ближайшие две минуты, она начнет атаковать случайных прохожих.

      – Ты устала? – спросила Лиз. – Ты сказала, что работала ночью.

      Рэйли оглянулась на нее, маневрируя в своей красной шевроле Камаро по относительно свободной утренней дороге.

      – Да нет. Я обычно взвинчена после дежурства и не люблю спать днем. А что?

      – Я проголодалась. Здесь есть отличный магазин с бубликами, недалеко от моего дома. Если ты не против сделать небольшой крюк, можно захватить их. Ну если ты не завтракала…

      – Звучит здорово. Ты имеешь в виду «Бреннерс»?

      – Да, точно. Наверно, все про него знают.

      – Возможно. По крайней мере те, кто живет здесь. – Рэйли повернула на Двадцать первую улицу. – Мы почти соседи.

      – Правда? Где ты живешь?

      – У меня квартира на Пайн. Один из домов из коричневого камня рядом с Двадцать второй.

      – Прекрасное место.

      – Да, –