Прощание с плейбоем. Наталия Антонова

ва, – начал он, чуть ли не с порога, – только ты одна можешь меня спасти!

      – Если бегемотик хочет ласки, то поглажу по головке, а если чего-нибудь пожрать, то это к Морису, – усмехнулась Мирослава.

      Шура отмахнулся:

      – Какое поглаживание! Голодный, я, конечно, как волк, но проблема не в этом.

      – А в чем? – спросила она лениво.

      – Вы, ребята, газеты читаете?

      – Книги, – ответила Мирослава.

      – И интернет, если нужна какая-либо информация, – добавил Морис.

      – Джунгли! – почему-то возмутился Шура. – Дебри Амазонки! Вы что, не слышали, Константина Шиловского убили! И как!

      – И как? – в один голос спросили Морис и Мирослава.

      – На машине переехали. На проселочной дороге!

      – Ну и что, – пожала плечами Мирослава.

      – Ты что, не знаешь, кто такой Шиловский?!

      – А должна?

      – Это сын Эдуарда Шиловского!

      – И что?

      – Ну ты даешь! Заладила «и что, и что», – передразнил ее Наполеонов. И не выдержав, снизошел до объяснения: – Эдуард Шиловский не последний парень на деревне, в смысле политики в области! Все уже на уши поставлены! Начальство повелело найти убийцу немедленно!

      – А это убийство?

      – А что же еще, по-твоему?! – вознегодовал Наполеонов. – Видела бы ты, как его переехали! И вообще, как ты думаешь, что он делал в этой глухомани? Зачем он туда поехал?

      – А я должна об этом думать?

      – Славочка! Милая, родная, выручай!

      – Нет, Шура, ты же знаешь, дружба дружбой, а табачок врозь. Я работаю только за гонорар.

      – Но, Слава! Я отдам тебе половину своей зарплаты.

      Она весело расхохоталась.

      – Чего ты смеешься? – насупился Шура.

      – Слишком большие деньги ты мне обещаешь.

      – К твоему сведению – зарплату нам прибавили!

      – Ха-ха.

      – Слава, а если я обижусь?

      – Я давно тебя знаю, Шурочка, ты не осел и не глупец.

      – Ты, конечно, права. Но если ты не поможешь…

      – Нет.

      – Слава, между прочим, два года назад Константин Шиловский уже попадал в криминальную сводку новостей, и шум определенный поднимался.

      – Да?

      – Он парня сбил, чуть ли не на тротуаре возле заводской проходной. На глазах его друзей. Парни как раз со второй смены шли.

      – Пострадал только один человек?

      – Да. Он первый ступил на дорогу, как только зажегся зеленый, успел сделать всего пару шагов.

      – И что, Костю отмазали?

      – Да, дело замяли, – опечалился Наполеонов. – А у парня жена осталась и двое детишек.

      – Шиловский старший откупился?

      – Не знаю. Но…

      Послышался звон колокольчика. Значит, кто-то нажал кнопку звонка на воротах.

      – Пойду, посмотрю, кто пожаловал, – проговорил Морис.

      Назад он вернулся с коренастым господином лет пятидесяти пяти, одетым в итальянский серый костюм.

      – Так, – пробормотал Шура себе под нос, – не поминай черта… Господин Шиловский собственной персоной.

      – Мирослава Игоревна? – спросил тем временем Шиловский.

      – Да, – ответила она, окидывая его оценивающим взглядом.

      – Эдуард Бенедиктович Шиловский, – представился он и привычным, почти неуловимым движением выдвинул вперед квадратный подбородок.

      Мирославе он напомнил бульдозер и вызвал неприязнь с первого взгляда, но, заметив умоляющий взгляд Наполеонова, она, пересилив свое желание немедленно указать непрошеному посетителю на дверь, проговорила:

      – Мое имя вы уже знаете. Мой сотрудник, Морис Миндаугас, следователь Александр Наполеонов.

      – И что он здесь делает? – неожиданно жестко спросил Шиловский, бросив злой взгляд в сторону следователя.

      – Дружит со мной, – усмехнулась Мирослава и, прочитав недоумение на лице Шиловского, добавила: – С младенчества.

      – Друг детства, значит? – недобро усмехнулся Шиловский.

      – Значит.

      – Я хотел бы поговорить с вами наедине.

      Мирослава хотела возразить, но Шура схватил Мориса за рукав и потащил из комнаты.

      – Пошли, пошли, если кто кого и покусает, то точно не он ее.

      – Думаешь?

      – Уверен. Заодно меня покормишь.

      Проходя мимо Мирославы, Наполеонов сунул ей в руку скрученный листок бумаги.

      – Пройдемте в мой кабинет, – предложила Мирослава и, не оглядываясь, вышла из гостиной.

      Посетитель безмолвно последовал за ней. Заговорил он, как только закрылась дверь кабинета.

      – Вы, наверное, уже знаете, – начал Шиловский, – что моего сына…

      – Знаю.

      – Я