Варяг. Александр Мазин

у Духарева никогда таких проблем не было. Ну, по крайней мере, с тех пор, как сошли со щек подростковые прыщи. Когда какой-нибудь там Горазд называл Серегу чужаком, тот воспринимал это спокойно, потому что при этом чужаком себя вовсе не чувствовал. А вот со Сладой… Это было – как пропасть. Хуже, чем другой язык. Это как если ты киваешь головой в знак согласия, а для другого кивок означает «нет». Серега помнил еще с занятий по психологии, что у каждого народа своя «дистанция близости». Одни чувствуют себя неуютно, если собеседник оказывается на расстоянии полутора метров, а другие – ближе вытянутой руки.

      Едва Серега приближался к Сладе ближе этих самых полутора метров, как она тут же отходила назад. И что с этим делать, Духарев понятия не имел.

      – Слада, а ты свой-то язык помнишь? – спросил он.

      – Как это – свой? – влез Мыш.

      – Болгарский.

      – Булгарский,– поправил Мыш.

      – Пускай,– не стал спорить Духарев.– Так вы можете говорить по-булгарски или уже забыли?

      Мыш засмеялся, а Слада спокойно ответила:

      – Мы и говорим по-булгарски.

      Мыш поглядел на Духарева и захихикал.

      Серега подобрал отвисшую челюсть.

      – А я на каком языке говорю? – спросил он, чувствуя себя полным идиотом.

      – На нашем, ясное дело! – ответил Мыш.– Ну, говор у тебя нездешний, ну так и у нас нездешний, дык когда мурома какой-нито говорить начинает, так его и совсем не поймешь. А ты… К нам нурманы Князевы той зимой прибегали, так у них выговор похожий, но ты лучше говоришь. Видно, что смалу по-нашему болтать выучился. А по-нурмански можешь?

      – Нет,– покачал головой Серега.

      – А еще по какому-нибудь?

      – It was many and many a years ago,

      In a kingdom by the sea,

      That a maiden there lived whom you may know

      By the name of Annabe Lee; —

      Than to love and be loved by me… [1] —

      прочитал Духарев.

      Почему именно это стихотворение пришло ему на ум, Серега не смог бы ответить. Пришло, и все тут.

      – Это ты по-каковски? – заинтересовался Мыш.

      – По-английски.

      – А как это по-нашему будет?

      – С тех пор пролетели года и года.

      У моря, где край земли,

      Вы, может быть, девушку знали тогда

      По имени Аннабель Ли,—

      Друг другу сердца отдав навсегда,

      Мы расстаться на миг не могли… [2]

      – А дальше? – жадно спросила Слада.

      Серега хотел сказать, что не помнит: читать стихи вслух он не любил. Но лишь глянул в сияющие глазенки и продолжил:

      – Мы были как дети, она и я,

      У моря, где край земли,

      В то давнее, давнее время, когда

      Жила здесь Аннабель Ли,—

      И ангелы неба смотреть на нас

      Без зависти не могли.

      И вот почему из тучи тогда,

      У моря, где край земли,

      Ветер холодный смертью дохнул

      На прекрасную Аннабель Ли.

      И богатый сородич пришел за ней,

      И

1

Edgar Allan Poe. Annabel Lee.

2

Перевод А. Оленича Гнененко.