Продолжай трогать меня. Мэри Лэй

не на земле. Лодка, конечно, перевернулась, и мы грохнулись в воду.

      – Всегда смеялась на твою неуклюжесть, – улыбалась мама.

      – А мне всегда хотелось сквозь землю из-за нее провалиться, – буркнула я и продолжила, – кольцо, конечно, упало на дно, и Эдриану пришлось несколько раз нырять, чтобы его найти. Хорошо, озеро было не глубокое, и, в конце концов, он все же надел колечко на мой палец.

      – И что ему ответила? На предложение, – как и в первый раз, радостно спрашивала мама.

      – Конечно, я ответила да! Где еще найдется человек, который захочет провести жизнь с таким неуклюжим созданием.

      Мы с мамой всегда болтали без умолку, когда новые темы заканчивались, находили воспоминания, которые нам не наскучивали. Мне очень ее не хватало, у меня словно вырвали сердце, отобрали душу, эта пустота внутри не исчезала, даже любовь к Эдриану не могла помочь. Я не могла представить, что могло вернуть меня в нормальное состояние. Мой жизненный маяк перестал подавать сигнал, я не знала, куда идти. Одно время мрачные мысли указывали одно направление: туда, где мама меня встретит. Не знаю, как пережила те самые ужасные моменты, только благодаря Эдриану. И ради него я должна снова подружиться со светом, чтобы и ему дарить тепло, а не убивать холодом.

      – Все будет хорошо, – шептал мне любимый и гладил по голове, как маленькую девочку.

      После возвращения в город мне стало еще хуже. Да, в домике у моря все напоминало о маме, я одевалась в ее одежду и часами сидела на берегу, всматриваясь вдаль. Эдриан забрал меня оттуда, заявив, что не позволит боли растерзать меня полностью. Он боялся, что в один день я просто зайду в воду и не вернусь на берег.

      Но там меня спасало море, нравилось чувствовать холодные брызги на коже, дышать свежим воздухом. Мне было плохо, но я ощущала мамино присутствия. В пыльном промозглом городе тоска душила еще сильнее. Мрачные краски окрашивали остатки души в черный цвет, мне не хотелось выходить на улицу. Поэтому целыми днями пряталась дома, считая часы в ожидании Эдриана. Только он был лучом, не позволяющим увязнуть во тьме окончательно.

      Из-за случившегося несчастья в моей жизни миссис Дэвис снова согласилась на свободный график работы в галерее. Она предполагала, что я нуждаюсь в необъятном времени для полноценного восстановления, а работа будет этому только мешать. Начальница ошибалась, потому что находиться среди картин мне лучше, чем среди людей. Казалось, я стала даже чаще появляться в галерее, нежели в начале моей недолгой карьеры.

      Сегодняшнее утро выдалось особенно теплым, в воздухе носились сухие осенние пылинки, за которыми я наблюдала, еще нежась в постели. Старалась не шевелиться, чтобы не разбудить Эдриана, его сон давно стал хрупким и нестабильным из-за моих переживаний.

      – Доброе утро, красавица, – произнес родной голос, еще совсем хриплый и не пробудившийся.

      – Я надеялась, ты еще поспишь, – прошептала, как колыбельную, усыпляя мнимой тишиной, мужчину, от которого