Жизнь взаймы. Даниэла Ламас

пожал плечами, что я истолковала как знак согласия.

      – Вот что я собираюсь сделать, – начала я объяснять предстоящую процедуру. – Для начала я сниму швы, это может быть немного больно. Потом вытащу катетер и буду прижимать ранку, пока кровотечение не остановится». Да, у Сэма могла быть несколько повышена кровоточивость – жидкость, которую его сердце было неспособно нормально перекачивать, застаивалась в печени, и в результате страдала система свертывания крови. Сэму я этого не сказала, но попросила его помочь мне во время процедуры.

      – Когда я буду тянуть катетер, я прошу вас мычать.

      Он оторвался от компьютера.

      – Мычать?

      Я впервые услышала его голос. Он звучал так нормально и обыденно, что мне стало немного не по себе. Я объяснила, что мычанием он увеличит давление в грудной полости. Тогда в момент, когда я уже извлеку катетер, но прежде, чем прикрою отверстие марлевым шариком, вена с большей вероятностью не засосет пузырек воздуха, который может закупорить сердце и убить его вернее всякой болезни.

      – Хорошо, – согласился Сэм. – Буду мычать.

      Кажется, мое предложение его даже развеселило. Мы просили его выполнять так много разных действий во время врачебных процедур, что моя просьба могла показаться просто милой глупостью. Он закрыл ноутбук и убрал его на столик.

      – С этим я, пожалуй, справлюсь.

      Я осторожно удалила повязку, прикрывавшую место, где катетер входил в шею. Пинцетом я приподняла швы и срезала их ножницами – один за другим. Я склонилась так низко, что отчетливо слышала дыхание Сэма. От него веяло теплом и немного пахло потом, но не неприятно. Теперь нужно было извлечь катетер. Я привела в горизонтальное положение изголовье кровати.

      – Все нормально? – спросила я.

      – Угу, – ответил Сэм.

      – Раз, два, три, поехали! Начинайте мычать.

      – Ммммммммммм…

      Я рывком выдернула катетер и закрыла место прокола марлевым шариком. Капля крови стекла на ворот пижамы Сэма. Я вернула изголовье в вертикальное положение, продолжая прижимать марлю.

      – Еще пару минут.

      За окном шел снег. Зима обещала быть холодной. Мы молчали.

      – Как в Сибири, – я указала на окно, за которым снег укрывал белым покрывалом улицы Нью-Йорка.

      Сэм повернул ко мне голову и поморщился от боли.

      – Простите, – сказала я, – еще немного.

      Он отвернулся, чтобы ослабить давление марлевого шарика на шею.

      – Знаете, а я ведь однажды побывал в Сибири.

      – Правда?

      Я продолжала прижимать марлю. В тот раз я, кажется, провела с больным больше времени, чем за всю предыдущую врачебную практику. Сэм рассказал, что пару лет назад с несколькими друзьями пересек всю Россию по Транссибирской магистрали. Они побывали в местах, о которых я даже не слышала.

      – Наверное, было очень интересно, – сказала я.

      – Так и есть. Просто потрясающе.

      – Как