О молитве. Архимандрит Софроний (Сахаров)

оно есть действие в нас Святого

      Духа, когда мы живем всего Адама, все человечество, как самих себя.

<subtitle>* * *</subtitle>

      Старец Силуан почил в Господе 24 сентября 1938 года. Следующей весной о. Софроний отправляется в одну из пещер Карулии, в самое сердце афонской «пустыни», чтобы начать отшельническую жизнь. Цель о. Софрония состояла в том, чтобы подвергнуть испытанию верность своей любви к Отцу, углубить познание божественных реальностей, даже более того: чтобы довести покаяние и истощание до предела. Там, в уединении, он познал мгновения чистой молитвы. Лицом к лицу с Богом. Без отвлекающих образов и помыслов. В совершенном единении ума и даже тела – с сердцем. Он познал духовное погружение в беспредельную, светоносную и безымянную бесконечность божественной вечности, лежащей по ту сторону границ пространства и времени. Но – очередной парадокс! – в то самое мгновение, когда он «ощущал присутствие Живого Бога вплоть до забвения мира», молитва расширяла его сердце и сознание до пределов космоса. Он слышит эхо войны даже в глубине пещеры. По ночам крики страждущего человечества пронзают ему сердце. Как и старец Силуан, он молится за весь мир, за всего Адама, с теми же слезами, с какими молится за себя. В этом слезном даре Божием он видит отсвет молитвы Христовой в Гефсиманском саду, когда «душа Его скорбела смертельно» и «был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Мф. 26, 38; Лк. 22, 44). Теперь отец Софроний осознает глубинный смысл слов Христа: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Эта заповедь, полагает он, не столько указывает на меру должной любви, сколько раскрывает онтологическую общность человеческого рода, разрушенную грехом и подлежащую восстановлению любовью и в любви. Любить Христовой любовью – значит включить в свое личное существование жизнь всего человечества; это значит взять на себя все зло мира как свое собственное зло.

      «Молиться за людей – значит свою кровь проливать», – говорил св. Силуан. Но такая молитва совершается не сама собой. Будучи даром Святого Духа, она требует совершенного покаяния. Эта молитва, сущностно необходимая ввиду своей спасительной силы, в то же время поражена бессилием. Ибо, как говорит отец Софроний, «ничто и никто не может лишить человека свободы поддаться злу, предпочесть мрак свету. Люди сами создают свой ад». И наихудший ад, наитягчайший грех – это война. Что может христианин против этого проклятия? Сегодня, когда от Ирландии до Кавказа через земли бывшей Югославии и Ближнего Востока фанатизм всех видов – религиозный, националистический, этнический – заливает кровью издревле христианскую землю, более чем когда-либо надлежит помнить о двойном провозвестии св. Силуана и отца Софрония. Во-первых, о провозвестии универсальности воплощенного Слова Божиего: «Я не знаю греческого, русского, английского или арабского Христа, – говорит отец Софроний. – Христос для меня – это все. В тот самый момент, когда мы ограничиваем Личность Христа, низводя его, например, до уровня национальности, мы теряем все и погружаемся