Амнезия. Денис Владимирович Саркисьянц

на нет из-за отсутствия весомых доказательств и дело зашло в тупик. Несмотря на своё болезненное состояние, Генри не хотел покоя. После зашедшего в тупик судопроизводства, он покинул район с частными домами, возвратившись обратно в район с многоэтажками. Дойдя до дома, где проживают его родители, он остановился.

      – «Не сейчас…» – Подумал Генри – « Не стоит сейчас их печалить этим известием, особенно, когда дело зашло в тупик и убийца до сих пор на свободе».

      С этими мыслями Генри повернул в сторону родного парка, который он сильно любил. По этому парку он бродил с вечера и до глубокой ночи в раздумьях, как раз, когда людей практически тут нет. Но глубокой ночью мысли его были уж совсем бессвязные, и бродил он по парку уже не для раздумий, а механически, до полного утомления. Когда силы его были на исходе, он заходил в беседку у пруда, которая находиться в левой части парка и там он обычно отсыпался весь день, а вечером вновь выходил скитаться по парку.

      И вот, уже третьи сутки вечером, Генри скитался по родному парку, но всё было зря. Даже ночью в этом столь уединённом месте, он никак не мог вспомнить хронологию прошедшего месяца.

      ––

      Дойдя до развилки, Генри свернул налево и, пройдя немного вперёд, справой стороны от тротуара увидел старую детскую площадку. Но от того, что он на ней увидел, его бросило в озноб. На этой площадке он увидел себя же около качелей, только ещё в юном возрасте.

      Юный Генри сидел, медленно покачиваясь на качелях и о чём-то думал. Недалеко от качелей в песочнице игрались дети, а рядом с площадкой стояли скамейки, на которых сидели их родители. Изредка поглядывая каждый за своим ребёнком, они занимались своими делами. Одна женщина вышивала что-то, это что-то было похоже на шарфик. Другие две молодые женщины что-то бурно обсуждали. Сидели на этих скамейках и отцы детей, они, также поглядывая за детьми, читали газеты и над всем этим царил день.

      – «Я помню это» – промелькнуло в голове Генри – «Это воспоминание из моей жизни…». Проекция воспоминаний как-то перенеслась на площадку, и было окутано лёгкой дымкой. Генри смотрел на себя молодого со стороны словно заворожённый, он не помнил, о чём в этот момент жизни думал сидя на качелях и почему именно эти воспоминания спроецировались и стали такими… реальными…

      Тем временем Юный Генри всё сидел и о чём-то думал, не обращая ни малейшего внимания на детей. Ему только исполнилось восемнадцать лет, но голова уже была полна трезвых и решительных идей. В эти периоды жизни почти каждый подросток порой задумывается о том, кем он хочет стать и каких целей хочет постичь. Но Юный Генри думал об этом практически каждый день, и делать он это любил в парке сидя на качелях и наблюдая со стороны за проходящими по усталому тротуару людьми. Порой, даже невольно, его мысли плавно переходили с осмысления своего будущего, на осмысление человеческой жизни в целом. Постоянно куда-то идущие люди ему виделись уже как обычным материалом, пешками в руках