Великие сражения Античного мира. Эдвард Кризи

гибелью Афинам. Один из участников совета, а именно Каллимах, которому принадлежала формальная власть в греческой армии, все еще не проголосовал. Поскольку голоса остальных стратегов разделились поровну, по пять с каждой стороны, мнение Каллимаха должно было стать решающим.

      От этого голоса по капризу судьбы теперь зависела будущая судьба народов мира. Мильтиад обратился к нему с прямой речью солдата, словами, которые мы и сейчас можем прочитать в трудах Геродота, который сам узнал о них от ветеранов битвы при Марафоне. Мильтиад умолял Каллимаха проголосовать за битву: «Теперь в твоей власти, Каллимах, или повергнуть Афины в рабство, или защитить их свободу и завоевать себе бессмертную славу, которой нет даже у Гармодия и Аристогейтона (убивших тирана Гиппарха, брата Гиппия. – Ред.). Никогда еще с того времени, как появился народ Афин, он не был в такой опасности, как теперь. Если афиняне склонятся на колени перед мидянами, то попадут во власть Гиппия, и ты знаешь, какие страдания тогда им выпадут. Но если Афины выйдут из битвы победителем, они станут первым городом во всей Греции. От твоего голоса зависит решение, примем мы битву или нет. Если мы сейчас откажемся от сражения, интриги различных фракций в городе приведут к разъединению афинян, и город попадет в руки мидян. Но если мы решим сражаться, прежде чем в городе начнутся раздоры, я уверен, что при условии, что боги будут играть честно и не выступят против нас, мы сможем в бою доказать, что были правы»[9].

      Таким образом, голос полемарха был завоеван, и на совете было принято решение дать персам бой, и заслуга в этом полностью принадлежит Мильтиаду. Его же военным талантом объясняется тот факт, что все остальные стратеги сложили с себя полномочия и приняли решение следовать его приказам. Однако сам Мильтиад опасался зависти и скрытых интриг, которые могли бы нарушить единство в его небольшой армии, и поэтому выжидал, пока придет день, когда он примет командование армией по праву передачи полномочий. Только после этого он двинул войско навстречу врагу.

      Бездействие иранских полководцев в этот период на первый взгляд кажется странным. Но с ними находился Гиппий, и они, как и он, знали о том, что могут захватить власть в городе без кровопролития, путем интриг и махинаций его сторонников в Афинах. Характер местности также во многом объясняет тактику противостоявшей грекам армии, как перед битвой, так и в ходе самого сражения.

      Марафонская равнина, которая находится на расстоянии примерно 22 миль (40 км) от Афин, протянулась вдоль бухты с тем же названием на северо-восточном побережье Аттики. Равнина имеет форму полумесяца длиной около 10 км. В центре ее ширина составляет примерно 3 км; в этом месте горы отстоят от моря на максимальном расстоянии, далее по направлению к обоим краям «полумесяца» оно сужается, и по его краям горы почти подходят к воде на оконечности бухты. В середине равнины расположена долина, в южном направлении к ней ведет горная дорога. Со всех сторон дорогу тесно охватывают

9

Геродот. Т. 6. Гл. 109. По мнению автора, из главы 116 прямо явствует, что Геродот лично беседовал с ветераном битвы при Марафоне Эпицелем. О содержании речи Мильтиада стало известно из воспоминаний его коллег-полководцев. Обычно авторами речей, которые древние историки приписывают монархам и полководцам, являются они сами. Однако фрагменты речи Мильтиада находят подтверждение в словах его современников. Смелые и резкие слова никак не могли принадлежать Геродоту, но были характерны для Мильтиада. Некоторыми из его выражений затем долго пользовались его современники.