Убийство под микроскопом: записки судмедэксперта. Марк Фурман

частные дома, заброшенные подвалы, где собираются компании нигде не работающих людей – бомжи, бродяги, проститутки, хронические алкоголики, сводящие времяпровождение к бытовому пьянству. Такие объекты знакомы участковым и уголовному розыску, как очаги стихийно возникающих разного рода конфликтов – от пьяных драк и пожаров до серьезных криминальных инцидентов, в том числе убийств. Расскажу один такой случай. Убийство с использованием ножа, обнаруженного, однако, не сразу, и медико-криминалистические экспертизы со сложными лабораторными исследованиями.

* * *

      Полуосвещенный подъезд старого двухэтажного дома. Войдя в него, мы сразу натолкнулись на закрытую дверь..

      – Седьмая квартира, – сказал следователь, взглянув на цифру, написанную мелом на темно-коричневом дереве с потрескавшейся и давно облупившейся краской.

      Миновав темную тесную прихожую, входим в кухню. Оттуда в комнату. Руки ощупывают стены в поисках выключателя. Ага, вот он. Щелк, щелк. Но света нет. И тишина. Лишь трещит под ногами разбитое стекло. Постепенно глаза привыкают к полумраку. Хмурое зимнее утро уже заглядывает в окно. Все же работать в таких условиях невозможно… Вернулся следователь и принес две лампочки. Сказал, что одолжил у соседей. Мы ввинтили их в патроны. Помещение залил какой-то неестественно яркий свет. Утренняя синева за окном пропала. Инстинктивно зажмуриваю глаза. Дежурная оперативная группа – следователь прокуратуры, инспектор уголовного розыска, эксперт-криминалист и судебно-медицинский эксперт – начала работу по осмотру места происшествия.

      Вот что мы увидели. Кухня. В углу автомобильное сиденье, с кое-где выступающими из-под рваной кожи пружинами. Прямо на нем гора грязной посуды, окурки, куски хлеба. На подоконнике и под ним много пустых бутылок. Дотошный инспектор уголовного розыска взялся подсчитывать их и насчитал по всей квартире ровно 92 штуки.

      – Без малого сотня, – с мрачной усмешкой заметил следователь, внося эту цифру в протокол осмотра.

      Но главным «украшением» кухни был стол. Уже потом, когда мы ушли оттуда, я подумал, что даже самый искусный фантазер, наверное, не смог бы представить себе ничего более живописного. В центре стола, среди всеобщего хаоса, печальным монументом возвышался электрический утюг. Его хромированные бока отражали пустые стаканы (два из которых были разбиты) и сковородку с остатками какой-то еды. На столе, как и везде, множество окурков, обгоревшая газета – видно, что пепельница считалась здесь излишней роскошью. Еще были бутылка с остатками красноватой жидкости, два грязных ножа, пустые банки. Возможно, я что-то упустил. Ведь пишу по памяти, не имея под рукой протокола осмотра. Вот там – все в точности и гораздо подробнее.

      Комната. Стены в старых выцветших обоях, которые к тому же местами отсутствуют, обнажая пожелтевшую штукатурку. И если в кухне поражало ее невероятное загромождение, то здесь удивляло почти полное отсутствие мебели. В углу комнаты – кровать с потемневшей металлической обивкой, рядом с ней, прямо на полу, телевизор.