Черный колдун. Сергей Шведов

в той или иной мере все люди, иногда во благо, чаще во зло. Мы научились находить наиболее способных еще в младенчестве и развивать их качества соответствующим образом. Мы нужны были Башне, и мы появились.

      – Отец моей жены был горданцем… – неуверенно на чал Тор.

      Сет с готовностью кивнул головой:

      – Он многому научил свою дочь, когда она еще не соображала, чему ее учат. Мне кажется, что горданцы от природы обладают некоторыми качествами, которые отличают их от других людей. Хотя, не исключено, что эти качества привнесены искусственно, а потом закреплены в потомках.

      – А мои дети?

      – Мальчик унаследовал способности деда в большей степени, чем девочка.

      – Я не хотел бы, чтобы об этом судачили в Башне.

      – С нашей стороны утечки не будет, – сверкнул вдруг по-молодому глазами Сет, – Этот мальчик примирил тебя с молчунами, Тор, хотя ты этого, кажется, не заметил.

      Тору эти слова Сета не понравились, но он не стал выставлять свои чувства напоказ. Молчуны были частью Башни, но частью ущербной и, наверное, остро чувствовали свою обособленность и неполноценность. Противостояние Чуба и Драбанта во многом было продиктовано именно этим обстоятельством.

      – Ты слышал прежде о Гордане?

      – Упоминания об этом городе встречаются в хрониках меченых, причем с давних времен. Пленные кочевники называли горданцев колдунами и повелителями молний. Я встречался когда-то с отцом твоей жены Ахаем, он производил впечатление очень сильного человека. Духи приняли его как брата. Я думаю, тебе следует поговорить с Данной, возможно, она расскажет тебе больше, чем рассказала мне.

      Глава 4

      ДВА СКОРПИОНА

      – Мы уезжаем, – просто сказал Тор и по тому, как побледнело лицо женщины, понял, что она вполне разделяет его тревогу.

      Данна крепко ухватила его за руку и произнесла только одно слово:

      – Идем.

      – Зачем?

      – Так надо.

      Данна не любила долгих объяснений и предпочитала словам жесты, короткие и повелительные. Такая манера общения раздражала Тора, но бывали минуты, когда он не находил в себе силы противостоять ей. Ночь была звездной и лунной, но Тор то и дело спотыкался в темноте, отчаянно ругаясь про себя. Данна видела в темноте как кошка – ночь была ее стихией, и Тор невольно робел перед ней в такие минуты. Какие-то неведомые силы порой поднимались из глубин ее существа, одновременно притягивающие и отталкивающие Тора. Широко распахнутые миру, черные, словно сотканные из тьмы, глаза этой женщины могли, казалось, видеть не только прошлое, но и будущее. Сила этих глаз завораживала Тора, и хотя он боролся отчаянно, устоять ему удавалось далеко не всегда.

      Постепенно его глаза привыкали к темноте, и ночь уже не казалась такой беспросветно черной. Они миновали ворота Башни, где растерявшийся Сизарь хлопал удивленно глазами и долго при свете чадящего факела копался с тяжелыми запорами. Тор подосадовал и на себя, и на Данну. Теперь Сизарь разболтает о ночной прогулке капитана всей Башне,