Институт проклятых. Сияние лилии. Ная Геярова

Извозчик, мужик в темной шляпе и черном плаще, натянул поводья, останавливая копытных напротив меня. Цыкнул в седую бороду.

      – В город? – проговорил на грубом северном диалекте.

      – В город. – Я на всякий случай посторонилась. Жутковатый вид был и у кареты, и у извозчика. Последний почувствовал мое замешательство, почтительно снял шляпу, обнажая лысую голову. Кивнул и улыбнулся, во рту блеснули железные зубы. Ком, стоящий у меня в горле, провалился в желудок и оттуда испуганно икнул. Я отступила еще на пару шагов, запуталась в юбке и шлепнулась на землю.

      Улыбка у извозчика пропала, он шустро соскочил с козлов и одним широким шагом приблизился ко мне.

      – Что же вы так неосторожно, барышня! – протянул крупную ладонь, помогая мне подняться. – Вы меня не бойтесь, я только внешне страшный. – На красном лице снова растянулась улыбка, чуть растерянная.

      Я молча поднялась. Вблизи извозчик и правда не казался страшным, было в его лице даже что-то добродушное.

      – Издалека? – продолжал он, неловко пытаясь помочь мне отряхнуться.

      Я не ответила. Мало ли. Может, меня уже ищут.

      – Да, впрочем, мне все равно, – махнул он. – И так вижу, издалека, – сделал приглашающий жест в сторону траурно-черной кареты.

      – Садись, подвезем!

      – Не… не надо!.. – мой голос задрожал. И в голову полезли самые малоприятные мысли. Я покосилась на карету, с ужасом представляя его пассажира.

      Извозчик проследил за моим взглядом и рассмеялся открытым, добрым смехом.

      – Не кусается он, совсем безобидный. Как бы ты сама его не покусала. В город, в институт везу.

      Я недоверчиво сузила глаза.

      – А решетка зачем?

      Извозчик потер усы и направился к повозке.

      – Чтобы не сбег. Родитель желает, чтобы чадо училось.

      – А чадо не желает? – Тут уж я усмехнулась, разглядывая крепкую карету и толстые прутья решетки.

      Извозчик похлопал пегую лошаденку по толстому крупу. Та качнула головой, будто спрашивая: «Чего стоим?» Мужик обернулся ко мне, почесал в затылке.

      – Кто его знает, чего нынче молодежь желает, а чего нет. Вот ты чего хочешь?

      Я растерялась. Промелькнули разом сквозь призрачные воспоминания все прожитые годы. Вечно недовольная Инди. Синяки от ее побоев. Заступающаяся за меня Хилда, и иногда по той же причине тоже ходившая с синяками от тяжелой руки матери. Я, корчившаяся на полу в гостиной, ехидный смех Инди.

      – Сдохнешь со своим даром, как и родичи твои!

      Хилда плакала, поливала меня водой из старого ведра, накладывала мокрые тряпки на пылающее огнем тело.

      А потом была первая жертва лилового дыхания. Нет, я не убила. Едва тронула. Какой-то заезжий, нечаянно встретившийся в переулке, он даже не заметил.

      Зато заметила тетушка. Дикая злоба на ее перекошенном лице, когда я вошла вся обновленная, с сияющей кожей и пылающими лиловым зрачками.

      – Глаз-то