Трое в одной лодке, не считая собаки. Джером К. Джером

билет.

      Мне рассказывали, что он предлагал этот билет по всему городу с огромной скидкой и в конце концов продал его какому-то молодому человеку, больному желтухой, которому его врач только что посоветовал проехаться по морю и заняться гимнастикой.

      – Море! – говорил мой зять, дружески всовывая билет в руку молодого человека. – Вы получите его столько, что вам хватит на всю жизнь. А что касается гимнастики, то сядьте на это судно, и у вас будет ее больше, чем если бы вы непрерывно кувыркались на суше.

      Сам он вернулся обратно поездом. Он говорил, что Северо-Западная железная дорога достаточно полезна для его здоровья.

      Другой мой знакомый отправился в недельное путешествие вдоль побережья. Перед отплытием к нему подошел буфетчик и спросил, будет ли он расплачиваться за каждый обед отдельно или же уплатит вперед за все время. Буфетчик рекомендовал ему последнее, так как это обойдется значительно дешевле. Он сказал, что посчитает с него за неделю два фунта пять шиллингов. По утрам подается рыба и жареное мясо; завтрак бывает в час и состоит из четырех блюд; в шесть – закуска, суп, рыба, жаркое, птица, салат, сладкое, сыр и десерт; в десять часов – легкий мясной ужин.

      Мой друг решил остановиться на двух фунтах пяти шиллингах (он большой любитель поесть).

      Второй завтрак подали, когда пароход проходил мимо Ширнесса. Мой приятель не чувствовал особого голода и потому довольствовался куском вареной говядины и земляникой со сливками. Днем он много размышлял, и иногда ему казалось, что он несколько недель не ел ничего, кроме вареной говядины, а иногда – что он годами жил на одной землянике со сливками.

      И говядина, и земляника со сливками тоже чувствовали себя неважно.

      В шесть часов ему доложили, что обед подан. Это сообщение не вызвало у моего приятеля никакого энтузиазма, но он решил, что надо же отработать часть этих двух фунтов и пяти шиллингов, и, хватаясь за канаты и другие предметы, спустился вниз. Приятный аромат лука и горячего окорока, смешанный с благоуханием жареной рыбы и овощей, встретил его у подножия лестницы. Буфетчик, маслено улыбаясь, подошел к нему и спросил:

      – Что прикажете принести, сэр?

      – Унесите меня отсюда, – последовал еле слышный ответ.

      И его быстро подняли наверх, уложили с подветренной стороны и оставили одного.

      Последующие четыре дня мой знакомый вел жизнь скромную и безупречную, питаясь только сухариками и содовой водой. К субботе он, однако, возомнил о себе и отважился на слабый чай и поджаренный хлеб, а в понедельник уже наливался куриным бульоном. Он сошел на берег во вторник, и когда пароход отвалил от пристани, проводил его грустным взглядом.

      – Вот он плывет, – сказал он. – Плывет и увозит на два фунта стерлингов пищи, которая принадлежит мне и которую я не съел.

      Он говорил, что, если бы ему дали еще один день, он, пожалуй, мог бы поправить это дело.

      Поэтому я восстал против морского путешествия. Не из-за себя, как я тут же объяснил.