Мистерии. Кнут Гамсун

не верите, но когда-нибудь вы воочию в этом убедитесь.

      – Отчего же, охотно вам верю. Значит, фрекен Хьеллан ваша близкая знакомая?

      – Просто она ко мне всегда очень добра, не более того. Вот и все. Иногда меня приглашают в дом пастора. Думаю, что не буду нежеланным гостем, даже если зайду и без приглашения. Фрекен Дагни давала мне книги, когда я болел, да, она мне их не присылала, а приносила сама.

      – А что это были за книги?

      – Вас интересует, какие книги мне под силу читать и понимать?

      – Нет, на этот раз вы неверно истолковали мои слова. Вы проницательны, но, повторяю, вы ошиблись. Однако вы занятный человек. Я хотел лишь узнать, какие книги собраны у фрекен Хьеллан, что она читает? Мне это любопытно.

      – Помню, как-то раз она принесла мне «Крестьяне-студенты» Гарборга и еще две другие книги, одна из них была как будто «Рудин» Тургенева, а в другой раз она читала мне вслух «Непримиримых» Гарборга.

      – Это ее личные книги?

      – Нет, ее отца. На них стояло его имя.

      – Кстати, когда вы отправились к консулу Андерсену, чтобы поблагодарить его, как вы рассказывали…

      – Я хотел поблагодарить его за помощь, которую он мне оказал.

      – Вот именно. А флаги были вывешены до того, как вы пришли?

      – Да, он велел вывесить их в мою честь, консул сам мне это сказал.

      – Ясно. А может быть, их все-таки вывесили по случаю дня рождения фрекен Фредерики?

      – Что ж, возможно. Вполне возможно, что и так. Это тоже хорошо. Было бы просто позором не вывесить флагов в честь дня рождения дочери.

      – Вы, несомненно, правы… Поговорим лучше о другом. Сколько лет вашему дяде?

      – Около семидесяти, наверно. Нет, пожалуй, я хватил лишку, но что ему за шестьдесят, это точно. Конечно, он уже старый, но еще вполне бодрый для своих лет. В случае чего он может читать и без очков.

      – Как его зовут?

      – Тоже Грегорд. Мы оба – Грегорды.

      – У вашего дяди дом собственный или он его снимает?

      – Комнату, в которой мы живем, он снимает, а угольный склад принадлежит ему. Но не думайте, что нам трудно платить, если вы это имеете в виду. Мы расплачиваемся углем, а иногда мне удается отработать в счет платы.

      – Но ведь ваш дядя, наверно, не разносит уголь?

      – Нет, это моя обязанность. Он развешивает его и ведет все торговые дела, а я разношу. Да мне это и сподручней, ведь я сильнее.

      – Понятно. А стряпать вы, вероятно, нанимаете женщину?

      Пауза.

      – Извините меня, – сказал наконец Минутка, – и, пожалуйста, не сердитесь, но если вы разрешите, я лучше уйду. Наверно, вы задерживаете меня, только чтобы доставить мне удовольствие, я не могу допустить, чтобы вам было интересно разговаривать со мной о моих делах. А может быть, вы позвали меня к себе по причине, которую я не понимаю? Что ж, тогда куда ни шло. Но если я сейчас уйду, не думайте, что меня кто-нибудь обидит. Я не встречу на улице злых людей, поверенный не караулит меня за дверью, чтобы отомстить, может,