Посох Заката. Сергей Раткевич

которую ты называешь пищей.

      Курт аж ахнул от неожиданности. Ну, надо же! Такая мудрая деревяшка – и такое ляпнуть!

      Мгновением спустя посох также сообразил, что натворил, и бросился извиняться.

      – Ох, уважаемый хозяин, я вовсе не хотел вас оскорбить, простите меня, мой болтливый язык, как всегда…

      – Кстати, меня всегда интересовало, а какой у посохов язык? – весело перебил его отшельник. – Ты не мог бы мне его показать, уважаемый?

      – Это страшная тайна… – мрачно заметил посох. – Но для вас… ладно, я скажу, – он вздохнул, помолчал, видимо, собираясь с духом и промолвил. – Я – это и есть язык. Я весь целиком – один здоровенный язык.

      – А все остальное? – вырвалось у Курта.

      – А все остальное пребывает не в этом мире, – спокойно пояснил посох.

      – Но как это может быть? – Курт был по настоящему ошарашен.

      – Ты ведь пытался быть бардом, – сказал посох. – В те минуты… я знаю, у тебя были такие минуты… так вот, в те минуты, когда все получалось – где, по-твоему пребывал твой язык? Неужели в той заднице, которую гордо именуют «этот мир»?

      – Но ведь ты пребываешь здесь постоянно. Как же твое… все остальное без тебя обходится?

      – С точки зрения того мира, откуда я высовываюсь, здешний мир существует непостоянно, – спокойно сообщил посох.

      – Как это? – ошеломленно потряс головой Курт.

      – А вот так это, – усмехнулся посох.

      – Я знаю, ты просто мстишь мне за предложение поужинать, – вздохнул Курт. – Кто бы мог подумать… такая древняя, такая магическая, такая мудрая вещь – и такая мелкая месть, фу…

      – Я всего лишь честно ответил на твой вопрос, – рассмеялся посох. – Ну какая же это месть? Нет уж, так легко ты не отделаешься, такие древние и волшебные вещи, как я, мстят совершенно по-страшному, так что ожидай и трепещи – возмездие грядет, и горе слабым. Да я тебе месяца два теперь лягушек в башмаки засовывать буду!

      – И как ты, интересно, это проделаешь? – полюбопытствовал Курт.

      – А я тебе не скажу, – отозвался посох. – Это будет дополнительной карой.

      – Скорей уж основной, – фыркнул отшельник. – Лягушек в сапогах еще можно пережить, а вот не знать, откуда они там берутся…

      – И все-таки я не понимаю… – проговорил Курт. – Как это может быть, чтобы мир то существовал, то не существовал…

      – С мирами еще и не такое случается, – поведал посох.

      – А почему никто не замечает этого… несуществования? – поинтересовался отшельник.

      – А потому что замечать некому, – ответил посох. – Никого ведь при этом не существует. А снаружи – так даже очень заметно.

      – Значит ты – это песня, просунутая из другого мира в наш, – задумчиво проговорил отшельник. – Забавно. Красиво.

      – Невероятно, – закончил Курт.

      – Чего только не бывает, – заметил отшельник. – Даже если это легенда, уважаемый посох… по крайней мере ты с лихвой искупил свою бестактность. Теперь мне будет о чем подумать