Обсидиановая комната. Линкольн Чайлд

ногах спустился по двум пролетам на первый этаж особняка. Эти усилия и ощущение крайней опасности, охватившее его, способствовали обострению его чувств. Он прошел по короткому коридору и открыл дверь, ведущую в общие комнаты.

      Здесь он остановился и хотел позвать миссис Траск. Но передумал. Сообщать о своем присутствии вряд ли было разумно. К тому же миссис Траск, скорее всего, уже уехала к своей больной сестре в Олбани. И в любом случае это не она была в опасности. В первую очередь опасность грозила Констанс.

      Проктор ступил на мраморный пол, собираясь войти в библиотеку, спуститься на лифте в подвал и предпринять для защиты Констанс все необходимые шаги. Но у библиотеки он снова остановился, увидев, что стол перевернут, а по полу разбросаны книги и разные бумаги.

      Проктор быстро огляделся. Справа от него, в большом зале приемов, уставленном музейными шкафами с различными диковинными предметами, был настоящий кавардак. Постамент, на котором прежде стояла древняя этрусская погребальная урна, был опрокинут, а сама урна превратилась в черепки. Большая ваза со свежими цветами, всегда стоявшая в центре зала (миссис Траск ежедневно меняла цветы), грудой осколков лежала на мраморном полу, две дюжины роз и лилий плавали в луже воды. В дальнем конце зала, у прохода, ведущего в столовую, один из шкафов был распахнут, и дверца криво висела на одной петле. Словно кто-то, кого тащили прочь, изо всех сил цеплялся за нее.

      Было совершенно ясно, что это следы отчаянной борьбы. И они вели из библиотеки через зал приемов прямиком к входной двери особняка. И в тот мир, что лежал за этой дверью.

      Проктор пробежал по залу в длинное узкое помещение, где стоял обеденный стол, за которым до недавнего времени работала Констанс, исследуя семейную историю Пендергастов. Там царил хаос: повсюду валялись книги и бумаги, стулья были перевернуты, ноутбук сброшен на пол. А в дальнем конце этой комнаты, откуда арочный проход вел в вестибюль, обнаружилось кое-что еще более тревожащее: тяжелая входная дверь – которую почти всегда запирали и уж точно никогда не держали открытой – была приотворена, впуская внутрь яркие лучи полуденного солнца.

      Отмечая с возрастающим ужасом все эти следы чьего-то вторжения, Проктор вдруг услышал донесшийся откуда-то из-за открытой двери приглушенный женский голос, зовущий на помощь.

      Позабыв о головокружении, он бросился вперед, на бегу доставая пистолет из-за пояса. Он пробежал под аркой в вестибюль, ударом ноги распахнул входную дверь и замер под навесом крыльца, оценивая обстановку.

      В дальнем конце подъездной дорожки передом к Риверсайд-драйв стоял «линкольн-навигатор» с тонированными стеклами. Его двигатель работал на холостом ходу, ближайшая к Проктору задняя дверь была открыта. Рядом с дверью стояла Констанс Грин со связанными за спиной руками. Отчаянно сопротивляясь, она повернулась в другую сторону от Проктора, но это, несомненно, были ее коротко стриженные волосы и ее оливковый плащ. Мужчина, которого Проктор тоже видел со спины, с силой затолкал Констанс в машину, придерживая ей голову, и захлопнул