Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. Джон Мейнард Кейнс

подход к проблемам урегулирования отношений с Советской Россией и Германией, в том числе по вопросу царских долгов – все это объективно отвечало интересам Советской России. На фоне враждебности, которую демонстрировали политики европейских государств, его позиция выглядела едва ли не как дружественная, хотя, разумеется, Кейнс руководствовался не симпатиями к советской власти (хотя у него можно найти свидетельства приязненного отношения к отдельным представителям большевиков, например к Г. Чичерину, которого он встретил на Генуэзской конференции), а прагматическими соображениями (разумеется, в интересах Англии).

      Нельзя сбрасывать со счетов и простое любопытство ученого относительно направления и возможных результатов грандиозного политического эксперимента, который осуществляли большевики в стране, которая, как он считал, была отягощена грузом самодержавного правления, послевоенной разрухой и другими тяжелейшими обстоятельствами26. Но не только этим определялась его некоторая терпимость к советскому режиму в первой половине 1920-х годов. Присутствовала, быть может, и наивная вера в то, что в долгосрочной перспективе возможно сближение социализма и западной демократии. В многочисленных статьях и письмах начала 1920-х годов, в том числе и в связи с Генуэзской конференцией 1922 г., говоря о возможности и важности экономического сотрудничества с Советской Россией, Кейнс прямо указывал на то, что такое сотрудничество гораздо перспективнее, чем непримиримая конфронтация, что оно откроет возможности не только выгодного для Запада (прежде всего для Англии) экономического сотрудничества (конечно же, речь идет прежде всего о доступе к дешевым ресурсам), но и для тихой экономической экспансии Запада, способной изнутри ослабить большевизм27.

      Конечно, наблюдения во время визитов в Советскую Россию (1925, 1928 и 1936 гг.) и анализ ряда публикаций, например, книги Л. Троцкого «Куда идет Англия?»28, а также сведений, поступающих из России в 1930-е годы, свели на нет надежды на подобное сближение и на «смягчение» советского режима. Его критика советского режима стала чрезвычайно резкой. Например, в статье «Национальная самодостаточность» он прямо пишет, что Сталин устранил любые проявления свободной мысли, создал ситуацию, когда «живая мысль умирает, а мозги деревенеют», когда «человеческий голос заглушают истошные крики», а блеяние пропаганды приводит в оцепенение даже птиц и животных»29. Постепенно интерес к советским делам у Кейнса угас. Великая депрессия не смягчила его отношения к социалистическому эксперименту и по понятным причинам еще больше отвлекла его внимание от происходящего в России.

      Судьба работ Кейнса в Советской России не была безоблачной, хотя начало было весьма обещающим. Начало российской «кейнсиане» было положено В.И. Лениным, положительно высказавшегося в адрес ученого. Ленин, разумеется, нисколько не заблуждался относительно политических пристрастий Кейнса, писал о нем как об истинном буржуа,

26

«Мы, люди Запада, – писал он, – будем наблюдать все то, что делается в СССР, с сочувствием и живым интересом в надежде, что мы можем найти такие вещи, относительно которых мы можем тут поучиться. Ибо и мы должны решать новые вопросы» (Кейнс Дж.М. Экономический перелом в Англии. С. 939 наст. изд.).

27

См., например, Скидельский Р. Джон Мейнард Кейнс. Экономист как спаситель. М., 2005. Гл. 4.

28

В рецензии на эту работу Кейнс критикует революционную нетерпимость Троцкого в деле трансформации и в частности пишет о Троцком: «Он не понимает, что ни один план не может быть успешным, если сначала не способен убедить многих людей, что чтобы стать реальным планом, он должен получить поддержку различных частей населения. Он так увлекся средствами, что забыл сказать, для чего все это» (Keynes J.M. Trotsky on England // John Maynard Keynes Collected Works. 30 vols. L.: Macmillan, 1991—1990. Vol. X. P. 66).

29

Keynes J.M. National Self-Sufficiency // John Maynard Keynes Collected Works. 30 vols. L.: Macmillan. Vol. XXI. P. 246.