Умерший рай (двадцать лет спустя). Виктор Улин

не миновал, а имелись все доказательства встречи с иностранцем, ему инкриминировали ни много ни мало, как шпионаж в пользу враждебного государства. У СССР с Израилем в то время не было дипломатических отношений, поэтому страны считались врагами.

      Ему подобрали нужную статью и, кажется, дали срок.

      А дальше…

      Приоткрылись склепы и повеяло тленом старых костей.

      Сквозь маску Брежневского пресенильного благодушия прорезался энкэвэдэшный оскал минувшей эпохи. И даже прошуршали в воздухе страшные ярлыки «ЧСИР» – то есть «член семьи изменника родины».

      За «преступление» отца Лейба опустили по полной программе тех лет.

      Исключили из комсомола.

      (Что было равносильно отлучению от церкви в эпоху мирного царизма).

      И тут же автоматически отчислили из университета.

      На пятом курсе.

      До получения диплома математика ему не хватило нескольких месяцев.

      Больше о судьбе Лейба мне ничего не известно…

      Леониду Ильичу Брежневу оставалось процарствовать два года.

      Очень долгий путь к границе

      Случались в СССР казусы и не столь трагические.

      Хотя тоже полностью коверкающие судьбу человека.

      Например, мой дядя Олег, муж сестры отца – тети Милы – был военным.

      Под словом «был» я подразумеваю службу; дядюшка мой жив, просто он давно на пенсии. Вся семья проживает в Санкт-Петербурге, куда переехала лет пятнадцать назад. А вот мой двоюродный брат, любимый тезка Виктор тоже выбрал военную карьеру и сейчас носит на погонах три полковничьих звезды. Дядя Олег до отъезда из Уфы работал военпредом на одном из местных оборонных заводов. Существовала такая должность, типа контролера ОТК со стороны армии. Но еще раньше, в молодости, когда служил на флоте, он – как говорит сам, по великой дурости – подписался на допуск максимальной секретности.

      Который подразумевал бессрочный карантин.

      И совершив глупость однажды, дядя Олег в зрелой жизни не мог съездить даже в Болгарию… Граница для него оказалась действительно на замке.

      Теперь, конечно, доступно все.

      Но дядя мой стар и нездоров, к тому же приходится помогать сыну-полковнику с больной внучкой – и теперь ему не до заграниц.

      Все должно делаться в свое время.

      И самое страшное – когда рука государства не позволяет человеку использовать время жизни по назначению.

      Граница

      Но мне повезло.

      Или можно сказать по-иному: невезение в моей жизни не было беспредельным.

      Я доехал до рубежа и даже пересек его.

      Сама граница потрясла воображение. Я ожидал увидеть что-то подобное – и в общем не ошибся. Однако реальное зрелище действовало в сто раз сильнее, чем умственные представления или кадры из фильмов.

      Очищенные от леса холмы.

      И широкая, аккуратно перепаханная контрольно-следовая полоса, которая тянулась, повторяя изгибы рельефа, сколько хватало глаз. И таяла вд