Не бойся, я рядом. Иосиф Гольман

ужаснулся журналист.

      – Еще два года, – вздохнул Синицын. – Так умаялся, что даже статью писать не стал. Так что теперь у этих георгинов много авторов, – беззлобно засмеялся он.

      – А вам не жалко, что слава достанется не только вам? – уважительно спросил Парамонов.

      – Я их вывел и ими целый город украсил, – спокойно сказал Синицын. – Какая мне еще нужна слава? К тому же те, кому надо, все и так правильно понимают. Вас же ко мне прислали, а не к другим «авторам»? – улыбнулся он.

      Парамонову очень запомнилась встреча с Синицыным. Так запомнилась, что теперь сильно хотелось познакомить с киевским ботаником все прогрессивное человечество.

      Петровский поначалу ставить материал не хотел, сочтя его непрофильным, каковым он и являлся.

      Но то ли Парамонов упросил, то ли и самого Петровского что-то задело в бесхитростном герое очерка, однако материал, пусть и не в ближайший номер, все же пошел. Разве что усилили экологическую составляющую, воткнув туда панегирики синицынским георгинам, озвученные городскими озеленителями.

      Вот, собственно, и вся история.

      Поздравить отличившегося журналиста постепенно подошли все сотрудники редакции. И Ольга Анатольевна – вот уж кто безоговорочно был рад его успеху. И Василий Иванович. И даже Серега Рахманин, с которым – пожалуй, единственным из всей редакции – у Парамонова были не самые теплые отношения.

      – А я тут тоже шедевр готовлю, – сказал Серега.

      – На какую тему? – из вежливости спросил Олег. Просто чтобы поддержать разговор; в создании Серегой журналистских шедевров – а тем более, в сложнейшем жанре «научпопа» – Парамонов искренне сомневался.

      – В рубрику «Экология души», – продолжал хвастаться Рахманин.

      – И о чем же шедевр? – Рубрика, как и все Серегино творчество, была, мягко говоря, безликая.

      – О самоубийцах! – гордо воскликнул Рахманин. – Представляешь, этой придури, оказывается, столько, что проблема стала всемирно актуальной. Причем в благополучных странах их даже больше, чем в нищих.

      «Это-то как раз понятно», – усмехнулся про себя поначалу вздрогнувший Парамонов.

      – Сам будешь рассуждать или к специалистам обратишься? – не удержался от подколки Олег.

      – Хотел сам сделать, но шеф бурчит. Заставляет идти к какому-то авторитету. Тот все знает, и про висельников, и про стрелков, и про самотравщиков. Хотя, на мой взгляд, дурь – она и есть дурь.

      – А что за авторитет? – машинально, но теперь уже не из вежливости, спросил Парамонов. Все же тема не могла оставить его равнодушным.

      – Некий… – Рахманин заглянул в шпаргалку. – Лазман Марк Вениаминович.

      У Парамонова перехватило дыхание.

      – Слушай, – хрипло сказал он, – отдай мне темку, а?

      – У тебя своих мало? – удивился тот. Но, увидев глаза Олега, сменил тон. Парамонов, как профессиональный телепат, ощутил мелькание цифр в рахманинском мозгу.

      – Я, вообще-то, шедевр собирался накатать, – сказал тот. – Не