Хроники острова Ноубл. Изгои. Сергей Стрельчук

Здесь лежала вся их некогда дружная и весёлая деревня. Да и сколько ещё осталось жить старику, чтобы он мог присматривать за этим кладбищем людских надежд, планов и желаний?..

      – И куда ты теперь, Гурий Тихонович? – спросил дед Назар с неподдельным сочувствием в голосе.

      – Не знаю. В Охотск нужно. Тестю с тёщей сообщить…

      – Там тоже эпидемие. Думаешь, живы они?

      – Вот заодно и узнаю…

      – Ну, прощай, старик, – Шилов забросил на плечо охотничью длинностволку, подхватил собранную ещё с вечера увесистую котомку и, подставив тёплому летнему дождю непокрытую голову, по уже успевшей утоптаться кладбищенской тропинке зашагал к вымершей деревне, через которую шла дорога на Охотск…

      А вслед ему, кивая и шамкая беззубым ртом, глядел выцветшими слезящимися глазами древний, как сама приморская тайга, седой старик…

      Глава 2

      Сезон дождей

      Когда на западном побережье Южной Америки наступает сезон ливней, обычно бурно кипящая портовая жизнь немного утихает. На якорных стоянках уютных бухт, печально поскрипывая снастями, уныло качаются суда. Паруса убраны, обводы корпусов размыты пеленою дождя, и с берега уже не отличить пузатого торгаша от гордого фрегата.

      И хотя таверны припортовых городков в эту пору обычно переполнены, хозяева этих заведений тоже не особо любят межсезонье. Целыми днями в зале толчётся уйма народу, при этом с деньгами посетители расстаются неохотно, заказывают и пьют мало – экономят. То ли дело разгар сезона, когда матрос за одну ночь на берегу просаживает месячный заработок, а наутро злой, но удовлетворённый уже поднимается на борт своего судна, которое готовится с отливом выйти из бухты навстречу новым ветрам, новым портам, новой удаче. Сейчас же матросы судов, захваченных здесь непогодой, в основном играют в карты и кости, курят крепкий табак и рассказывают друг другу разные небылицы.

      Одним словом – межсезонье…

      В 1859 году сезон дождей в Перу затянулся. Близилось начало марта, на судах подходили к завершению ремонтные работы, у матросов заканчивались карманные деньги, а ливни всё не утихали. Лишь немногие смельчаки отваживались на короткие каботажные переходы в ожидании, что уже завтра ветер сменится, разгонит наконец обложные тучи и принесёт долгожданную осеннюю свежесть. А в остальном февраль 1859 года в столичном перуанском порту Кальяо ничем не отличался от многих других дождливых месяцев.

      Таверна шумела множеством голосов – портовый люд и пришлые посетители из соседней Лимы говорили на разные темы. Кто-то строил планы, кто-то обсуждал сделки, кто-то вербовал команду:

      – …а я ему говорю, почему это по двадцать песо за фунт?! Дороже восемнадцати я не возьму!..

      – …да нет уже в Калифорнии золота. Лет уж пять, как всё вымыли…

      – …ты меня не стращай, у меня за кормой чисто. Я тебе не фартук какой-нибудь – больше полудюжины ходок вокруг Чёртова Рога. По семь реалов за рейс салагам предлагать будешь…

      – …и