Бумер-2: Клетка для кота. Андрей Троицкий

Тогда так, старик, – сказал Жлоб назидательным тоном, – слушай внимательно. Мы знаем, что ты платишь Постному. Теперь все отменяется. Будешь платить нам, то бишь, Гребню. По тем же дням, ту же сумму, что и Митрофанычу, но на пятьдесят процентов больше. Чего ты дергаешься? – насторожился парень, заметив, как вздрогнул дядя Миша при определении процентной ставки. – Ты что-то имеешь против?

      Шубин шмыгнул разбитым носом, давая понять, что против ничего не имеет. Жлоб вытащил ствол изо рта хозяина заведения, вытер пистолет о его штаны и сунул под ремень. Партнеры переглянулись.

      – Мы уходим по-английски, – сказал Куба Шубину, – не прощаясь. Английский этикет – это сейчас очень модно.

      Он пнул напоследок Шубина каблуком в грудь, и приятели вышли в коридор. На полу валялся повар, медленно приходивший в чувство. Куба поднял лежавший рядом с ним огнетушитель, долбанул им Рифата по загривку и следом за Жлобом вышел на кухню. Здесь они сбросили на пол кастрюлю с азу, опрокинули корзину с помидорами и сорвали золотую цепочку с помощницы повара, пролежавшей под столом все это время. Зинаида не посмела шелохнуться и даже пикнуть. Она проводила молодых людей взглядом и только тогда волю чувствам, села на пол и разрыдалась в фартук.

      Глава вторая

      Информация о том, что заключенный номер триста семь, особо опасный рецидивист Константин Андреевич Огородников, он же Кот, готовит побег из колонии, поступила в оперативную часть неделю назад. Только эта короткая информация. И больше ни слова. Одиночный намечается побег или в составе группы, кто помогает потенциальному беглецу с воли, на какой день намечено сие событие и как оно будет проходить? Эти и множество других важных вопросов оставались без ответа.

      Сергей Петрович Чугур, заместитель начальника колонии строгого режима (в просторечии кум), поставил на уши всех, в том числе своего лучшего осведомителя Пашку Осипова по кличке Цика. Задача – любыми способами добыть информацию о предстоящем побеге. И посулил активисту солидный бакшиш, но все без толку. Правда, вчера под вечер Цика дал знать, что появились новые данные, раскрывающие план преступления. Кум вздохнул с облегчением и первую ночь за неделю хорошо выспался.

      После обеда, закрывшись в своем кабинете, он снова принялся листать дело Кота, испещренное пометками офицеров оперативной части: ударил в голову табуретом товарища по отряду, который, по мнению Огородникова, сотрудничал с администрацией ИТУ... всадил ножницы в спину бригадира, потому что тот в оскорбительной форме приказал выполнить сверхурочную работу... сломал черенок лопаты о спину дежурного офицера, помянувшего недобрым словом мать Огородникова... не снял шапку в ответ на приветствие контролера... Семь дней карцера, две недели ШИЗО, десять дней, неделя БУРа... И так далее и так далее.

      За два с половиной года на его заборную книжку не начислено ни копейки, он припухал на подсосе, потому что в ларьке не на что отовариваться, пачку печенья к празднику – и ту взять не на что. Кроме того, Огородникову было запрещено отправлять и получать