Москва – Варна. Сборник прозаических переводов с болгарского языка участников Первого Международного конкурса-фестиваля. Ирина Коробейникова

и за Илонка… – замълча вцепенен с вперен в огъня поглед – и… за една неродена! Бог да ги прости!

      Постави свещта и се прекръсти.

      * * *

      Излезе от църквата. Мина през магазина и напазарува. Привечер мобилният му телефон изввъня и той прочете на дисплея едно близко име.

      – Здравей, батко! Как сте, отдавна не сме се чували. Поздрави всички вкъщи! – гласът на сестричката му го приюти.

      – Здрасти. Добре сме, няма от какво да се оплачем. Ежедневие. Ще се видим напролет и ще се наговорим. Вие как я карате?

      – Ми Васко на училище, Деси на градина. Ние по работа – и така… Аз ходих на лекар, сложих си спирала. Той Иван не е виновен, аз не му се сърдя, и аз нося вина, сама трябва да се грижа за себе си. Просто не можеше иначе, нали знаеш, не му бе времето… Кофти ми е за друго… Нали знаеш…

      – Да… знам.

      – Айде, дочуване. Обичам те!

      – И аз те обичам. – Отговори човекът и натисна копчето.

      Оттогава мина около година. Той й бе казал, че не е съгласен по принцип, но в ролята си на брат не можеше да взема решения…

      Дома

      Я просыпаюсь. Сквозь синие занавески в северной спальне нельзя понять, настал ли уже день. Сую босые ноги в шерстяные тапки и выхожу в ледяной коридор. В сельской местности всегда холоднее, чем в моей теплой квартире в Софии. Сегодня моя мама дома и присмотрит за моими детьми. Мысль об этом расслабляет меня, и я превращаюсь в теплую булочку, завернутую в хлопковое полотенце, на старой доске красного дерева.

      Уношусь в полудрёму. Я представляю, как готовлю, глажу детей по волосам и не говорю им ничего.

      Встаю я в полдень. Вытягиваюсь на кровати и смотрю на тени, которые отбрасывают шторы. Поднимаюсь и одеваюсь. Врываюсь на кухню, как студент, умирающий с голоду. Моя мама взбалтывает яйца спиной ко мне. Я жду несколько секунд, но она не оборачивается. Я подхожу и обнимаю ее за талию.

      – Доброе утро, – говорит она, колеблется и добавляет, – моя девочка.

      Я провожу пальцами по ее волосам и целую в щеку.

      – Выпьем кофе?

      – Только что встала и уже ищешь кофе! Умойся, позавтракай. Есть булочки.

      – Давай выпьем кофе. Оставь булочки.

      Траур, казалось, прилип к ее лицу. Фиолетовые тени под глазами были очерчены тонкими черными морщинами по краям – как подсохшие пятна грязи после обильных потоков слёз. Ее спортивный костюм отвис на коленях. Торчат отбеленные непричёсанные волосы. Я наблюдал за ней какое-то время, пока пью горячий кофе. Она оставляет чашку и ставит её на лакированный поднос.

      – Я рада, что я твоя дочь.

      – Почему?

      – Почему нет?

      Мы молчим со слезами на глазах. Я не могу признаться вслух, что я тоже шокирована смертью ее матери и ее брата в один и тот же год.

      – Соседка заходила ко мне на днях. Хочешь сметаны?

      – Да.

      – Мы недавно пригласили их на обед, – продолжает она, вытирая слезы рукавом с фиолетовыми разводами. – Ее муж уже