Сумерки в лабиринте. Наталья Волохина

удивилась подруга. – Не любишь ты Моцарта. Темнота! А что, Андрей звонил?

      – Андрей, не Андрей, какая разница, – взвилась Настя. – Ты чего с утра трезвонишь?

      – Договаривались, – обиделась Сонька.

      – А-а-а! Нам же в баню! Ты номер заказала?

      – Заказала, – все еще обижался бас. – На двенадцать.

      – Все, бегу. Давай, пока. Да, Сонь!

      – Чего?

      – Не злись.

      – Еще чего? На больных не обижаются, – заржала Сонька и отключилась.

      Грудь у Соньки была красивая, но, по её словам, давно, когда Крупская была еще девушкой. А сейчас две здоровенные дыни уныло глядели в пол, приободряясь только в шитом на заказ бюстгальтере. На других частях тела мяса наросло непропорционально меньше, и дыни, покоясь на арбузике живота, все равно выделялись.

      – Эх! – мечтала Сонька, намыливая зрелые плоды, – отдать бы половинку при разделе имущества моему Петюне. И ему хорошо, бабу надувную покупать не надо, и мне легче.

      – Тогда еще кой-чего придется положить в довесок, – засмеялась Настя.

      – Щас! А я чем писать буду?

      – Молодец ты, курить бросила, – блаженно затянувшись, – похвалила подруга.

      – Я много еще чего бросила. Тебе кто не дает?

      – Так я, вроде, тоже. Петюню, вот, бросила.

      – Я не о том. Мне тут недавно сон приснился, что в вашей конторе ремонт сделали. И стала она похожа на еврокурятник.

      Сонька расхохоталась.

      – Да уж! Если случится такое чудо, наш памятник точно превратят во что-нибудь несуразное.

      – Сонь, тебе не надоело всю жизнь там сидеть, одно и тоже делать?

      Подруга задумалась.

      – Так я не умею больше ничего. Это ты у нас талантами обременена. А я …

      – Но ты же и не пыталась.

      – На базаре торговать? – желчно поинтересовалась Сонька.

      – Зачем, на базаре? Неужели тебе что-то новое не хотелось попробовать. Научилась бы.

      – Эх, если бы, да кабы, я бы еще пару раз замуж сбегала. Но ко мне, в отличие от тебя, в очередь не стоят. Приходится куковать.

      – Я, несмотря на очередь, тоже кукую, – мрачно заметила Настя.

      – Да, ладно, чего ты? Не депрессуй, – подхватилась подружка. – И потом, кто тебя от культ-придурков прикрывать будет? А так у тебя…

      – … «там» свои люди, – договорила за неё Настя. – Знаю – знаю, на днях кислоглазый неуч, Иван Ильич, попрекал.

      И Настя со злым юморком поведала о заседании кафедры, стычке с Тамаркой и других местечковых новостях. Сонька для кулуарных сплетен самый подходящий человек. А про сны, звонки, разве с ней поговоришь. Попробовала сегодня, вон, что вышло – обидела.

      11 Глава

      Про сны ни с кем не поговоришь. Только с Митей получалось. Но Митя далеко, не там, где Юра с бабулей, чуть ближе – за океаном, – но все равно недоступен. «Ебанент временно недоступен», – вспомнилась шутка из дурацкого анекдота. Как выяснилось, не временно, навсегда. Он то, как раз, брал её с собой, да она не поехала. Правда, до отъезда Митя успел сделать ребенка какой-то старой деве из музучилок, а Настена выйти