Дары леса. Алексей Сергеевич Бачаев

в кресле и не подавая никаких звуков. Лицо ее было напуганным. Огонь плясал по изумленным лицам оставшихся гостей, придавая им все новые и новые очертания.

      – Пойдем, Элейн. – прохрипел особенно злобно Берн. Он прикурил еще одну сигарету и пошагал к выходу.

      – Она очень милая. – проговорила Элейн, а потом тоже развернулась и направилась к выходу, исчезнув в темноте коридора.

      ***

      Солнце поднялось над черепичными крышами домов и пробудило город. Всюду началась возня. Торговцы и рыбаки перекрикивались на пристани, а по узким, сырым улочкам, над которыми клубился пар, метались повозки и прохожие. Все вокруг наполнилось жизнью, и даже стены домов, казалось, зашевелились и заговорили.

      На одном единственном окне, сквозь которое Джо мог смотреть из своей комнаты на всю эту утреннюю возню, сидела Анни. Она как всегда поджала ноги под себя и заслоняла от Джо серую картину городских крыш. На лице ее горела наивная улыбка. Зеленые глаза ее метались поочередно то к кипящему чайнику, то к стоящему у мольберта Джо.

      – Чертовы комары! – выругался Джо своим сиплым голосом, и шлепнул рукой по плечу, после чего на плече остался зеленый след краски. Одетый в майку и рваные брюки, он водил по холсту кистью и напевал доносящуюся от патефона хрипящую мелодию. В зубах его дымилась сигарета.

      – Джооо! – послышался из-за стены голос. – Либо твой чертов чайник перестает пищать, либо я сейчас сам приду и пробью тебе башку этим чайником!

      Джо с блаженным лицом на секунду отвел глаза от картины, насупил брови, но почти тут же вернулся к прежнему своему положению. Он стоял и смотрел. Однако не простоял он и нескольких секунд, как спокойствие его вновь было нарушено стуком и руганью из-за стены. Тут он словно вышел из оцепенения и подошел к горелке, погасив огонь. После он хотел налить из чайника воды в стакан, но воды в нем уже не было. Тогда он налил воды заново, сел в кресло и прикурил. Волосы его растрепались и лежали на плечах, словно клоки соломы.