Человек Облако. Леонид Тихонович Шевырёв

покрывали землю. Их никто не пытался собирать. Из мощной печной трубы над крышей дома валил серый дым. Запашок странноват, будто жги пластик.

      Дверь ожидаемо заперта. Адель грохнула обоими кулаками по дверной стали и подождала. Отворили ей с некоторым промедлением. На пороге стоял хозяин с широко раскрытыми испуганными глазами. Всклокоченный, семейные трусы до колен. Босиком.

      – Вы!?

      Испуг, но и некоторое облегчение.

      – Опять на мою голову. Что вы здесь делаете и как сюда попали.

      Старик поводил взглядом, но нового парашюта на яблонях не разглядел.

      – Как всегда, с неба, Даниил Егорович. Поговорить надо.

      – А мне не надо. Сейчас оденусь, и тебя через калитку выведу.

      – Не правда ваша, Даниил Егорович. В предбанник пустите, что-то важное скажу. А там и посмотрим.

      Данила хмыкнул, оценивающе посмотрел на Адель – что будет, если такая здоровая дивчина да силу применит к старичку. Но – подался вовнутрь.

      Так Адель снова попала на знакомую веранду.

      Данила стоял, закрывая телом незапертую дверь, ведущую в дом, напряженный, страдающий.

      Адель достала из рюкзака небольшой сверток, дернула верёвочку. Словно молния, метнулся оттуда к потолку белый воробушек, врезался в доску и застыл.

      – У тебя мой альпен? – прошипел старец, с ненавистью глядя на гостью. – Утащила, когда я снимал с деревьев парашюты. Обворовать спасителя большой грех.

      Адель отмахнулась.

      – Вы почти укокошили меня. А если бы погубили и Яну, я была бы здесь с омоном. Вас бы судили как убийцу.

      – Мне нужно посидеть… – сказал старик, опускаясь на диванчик.

      Вид растерянный, маленькие глазки закрыты. Видно, готов заплакать. Да вдруг засмеялся.

      – Ладно, поговорим. Давно с молодой не общался. То, что ты у меня… умыкнула, я называю альпеном. «Алюминиевая пена». Металл, вспененный водородом. Намного легче воздуха, вот и летает. В тот раз от меня смылись альпеновые обрезки, что были под потолком в зале (указал на дверь). Ветер сильный, через окно выдул. Вишь, какой результат… Посиди, я сейчас.

      Данила протиснулся в полураскрытую дверь, ведшую в дом (стараясь, чтобы Адель ничего за ней не разглядела) и вернулся с кувшинчиком яблочного сока, вазочкой яблочного же варенья, сковородой с неразрезанной шарлоткой. Поднял кружку:

      – Ну, за знакомство?

      Адель слушала. Что-то прояснялось. Пока немного. Даниил Егорович все на том же заводе алюминиевых изделий был мастером плавильного оборудования. Металл в слитках приходил из Красноярска и Иркутска. Делом его участка были плавка и прокат – фольга, лист, «квадрат», труба. Заготовки шли дальше под прессы, на обрезку, сварку. В начале 90-х завод закрыли как нерентабельный. Коллектив рассредоточился по дачам. Он же какое-то время дорабатывал. Новые собственники резали остатки продукции,