Мой папа – саам. Наталья Гаврилова

обратной дороге с Дроздовки на теплоходе была сильная качка. Мне было очень плохо. Я плакала, меня рвало. Каких-то таблеток от укачивания тогда не было. Так я узнала, что у меня морская болезнь. Потом мы разговаривали с папой об этом и он сказал, что в детстве у него тоже была морская болезнь. С маленького его брали с собой в море. Когда в первый раз мальчишкой ему стало плохо, один рыбак привязал верёвку к алюминиевой кружке, зачерпнул морской воды и дал папе.

      «И как на вкус? – спросила я – А помогло?» – расспрашивала маленькая я.

      «На вкус немного противно. Горько-солёная. Кажется, что и от неё ещё больше вырвет, но меня больше не укачивало».

      Жизнь на заставе

      В Дроздовке жил дед Миша и его сыновья – два папиных самых младших брата. Ещё один брат, который родился третьим после папы жил тоже в Апатитах, в городе. После папы был еще мальчик, но он не выжил, умер младенцем. Папа звал в город и других младших братьев, но родные места и тундра были им ближе и милее. Хотя, кроме самой тундры там больше ничего не было. Когда село закрыли и все жители отправились кто куда, моя упрямая бабушка отказалась уезжать и переселилась из Варзино в Дроздовку. Там она и жила до последних дней. С мужем и сыновьями. Постепенно и от Дроздовки ничего не осталось. Уехал ещё один маячник. Умерла бабушка, за ней дед, потом утонул самый младший брат. Переехал дальше по побережью на другую военную заставу средний брат с семьёй. Закрыли метеостанцию, а затем покинули это место и пограничники. Когда варзинские – те, кто еще жив и их дети-внуки приезжали летом в Варзино, папа отправлялся за 6 км в Дроздовку и жил в ветхом домике своего брата. В доме его мамы было уже опасно, всё могло рухнуть. Потом позже кто-то сжег и эти старые дома.

      Три брата Гавриловых в Дроздовке.

      Когда я приехала в Дроздовку бабушки уже не было. Там царило мужское царство. Поскольку все мужчины были тундровики, вести хозяйство – готовить, мыть посуду и стирать для них проблему не составляло. Дед пёк вкусный хлеб по бабушкиному рецепту и жарил мясо интересным для меня способом. На дверь раскаленной, но уже затухающей печи прилеплялся кусок мяса. Он просто сам прилипал, что меня маленькую удивляло. Через некоторое время это был вкуснейший, пропечённый и при этом слегка обжаренный стейк. Всегда была нежная жаренная рыба и вкуснейшая уха. Папа с братом всегда с собой привозили спиртное. На заставе его не было. И, конечно же, вечером всегда была попойка. Я не знаю каким словом это можно ещё назвать. Пятеро здоровых мужчин общались по душам. Улыбаюсь. Но утром все всегда снова собирались и шли на рыбалку. «Рыба плавает в воде, – всегда говорил папа, – её ещё поймать надо».

      Иногда они начинали спорить и даже переходить на драку. Это я знаю со слов. Мне такое, слава Богу, не пришлось увидеть. Старшинство уважалось. Деда чаще это обходило стороной, как и папу. Дед твердил: «Это старший ваш брат! Нельзя его трогать»! Не знаю чем это было вызвано. Возможно, что он по возможности помогал им. Хоть я и была совсем