Идеальная леди. Френсис Бернет

что на ее стороне был ум и проницательность маленькой ведьмы.

      – Ладно, – промолвила она. – Подсади меня, папуля.

      Сэр Джеффри не отличался быстрым умом, мозги его были затуманены многолетними возлияниями, но все же он оценил, как изящно и быстро она все взвесила и с каким хмурым видом согласилась на его предложение. От этого он снова взревел от восторга.

      – «Подсади меня, папуля», – воскликнул он. – Посмотрим, что ты будешь делать.

      Он взял ее под мышки, и она привычно подпрыгнула, перекидывая ногу через седло, как только коснулась его. Вся она была горячность и волнение, поймала поводья, как опытный наездник и с таким увлечением, что отец невольно залюбовался ей. Она выпрямилась в седле, и лицо ее засверкало от несдерживаемой радости. Рейк, казалось, отвечал на переливы ее смеха так же чутко, как на движения ее рук. Казалось, она разбудила его и сразу привела в бодрое настроение. Он пошел по аллее легкой энергичной рысью, а она сидела на нем как влитая, твердо и бесстрашно, свободно пускала его в галоп, владея каждым его движением, не хуже конюха, которого давно уже превратила в своего преданного раба.

      Если бы она была обычной шестилетней девочкой, то не смогла бы удержаться на крупе, но она правила лошадью, как истинный жокей, и сэр Джеффри, наблюдая за ней, громко хлопал в ладоши и ревел от восторга.

      – Ты посмотри! – воскликнул он. – Ни у кого в графстве не найдется такой чертовки! Рейк – точно ее жеребец, пусть она на нем ездит. Я люблю тебя, девчушка, будь я проклят!

      Целый час они провели во дворе, выезжая Рейка, а потом она отвела жеребца в конюшню и поставила в стойло между других лошадей. Ей было ясно, что большой человек, которого она сегодня покорила, был существом облеченным властью, его можно было использовать.

      Вернувшись в дом, он приказал, чтобы девочка обедала вместе с ним, а когда она потребовала бренди и отхлебнула из кружки как заправский землекоп, он вновь разразился смехом, наслаждаясь ее дерзкой детской болтовней.

      – Я не смеялся так с тех пор, когда мне было двадцать, – сказал он. – От смеха я, кажется, помолодел. Пусть остается со мной, раз уж попалась мне на глаза. Она меня развлекает, а с возрастом человеку становится все скучнее жить.

      Он позвал служанку и отдал новые чудные распоряжения.

      – Где она пряталась все это время? – спросил он.

      – В западном крыле, в детской, где живет мисс Уимпол с мисс Барбарой и мисс Анной, – отвечала женщина, испуганно сделав реверанс.

      – Теперь она будет жить вместе со мной, – сказал он. – Приготовьте бывшую спальню миледи и будете ей прислуживать.

      С того часа судьба ребенка была предрешена. Он сделал ее своей игрушкой, баловал ее и во всем потакал до тех пор, пока она не привязалась к нему сильнее, чем ко всем слугам и конюхам вместе взятым. Впрочем раньше она никогда не изливала на окружающих слишком много любви, как будто чувствовала свое превосходство над ними, и никогда не показывала мягкости. А благосклонностью дарила только тех, кто служил ей лучше других, и, с ее стороны, это была именно благосклонность, а