Т-34 и другие рассказы о войне. Братья Швальнеры

А вечером, когда домашние улеглись, и она осталась в одной комнате с младшей сестрой Наталкой, решила посоветоваться с ней касательно сложного выбора между двумя мужчинами, перед которым ее неумолимо ставила жизнь. А той и говорить ничего не надо было – за прошедшие пару дней она уже, как писал Константин Симонов, «знала все, хоть ничего не знала» о сложностях в личной жизни сестры.

      – Юрка– то он хороший, что там говорить, вот только…

      – Что? – напряглась сестра.

      – Нельзя таким открытым быть, как он.

      – А каким же надо быть?

      – Похитрее немного.

      – Как тот? Старый?

      – Да брось ты, – отмахивалась Ольга. – Он вовсе не старый. Это ты можешь звать его Юрием Владимировичем, а для меня он такой же Юра, только постарше. Постарше – значит поумнее. Может, нет и ничего плохого в том, что он такой опытный и взрослый. Значит, ошибок не допустит там, где Юрка запросто по характеру своему может и сам в беду попасть, и меня за собой утянуть.

      – Да как же ты можешь говорить такое?! – юношеский максимализм Наталки не давал ей покоя. Она подскочила с кровати и вытянулась перед сестрой во весь рост. – Юра же спас тебя от этих негодяев, поступил так храбро, мужественно, а ты?! Думаешь про какого– то старика!

      – Да не думаю я про него, чудная. Я просто сравниваю их характер, нрав. Говорю, что Юре тому же поучиться бы у своего тезки. Все– таки такой молодой, а уже комсомольский вожак!

      – А каким путем он оказался там? За успехи в учебе или за красивые глаза его, поди, назначили?

      – А за что же еще могут назначить?!

      – Ты вроде старше меня, а дурочка дурочкой. Все же только и говорят, что он Кольку Масленникова подсидел. Когда Тухачевского врагом народа признали, увидел у него фотографию и написал куда следует. Масленникова тогда сразу куда– то на Урал перевели, а его на его место. Ну разве не так было?

      – Да ну тебя, наговоришь сейчас. Разве только за это людей в комсомол на такие должности берут? Да даже если и за это – нечего фотографии врагов народа у себя развешивать! – оправдалась Ольга.

      – Значит, закладывать хорошо?

      – Я не сказала, что это хорошо, – отчаянно пыталась донести до сестры свою правду Ольга. – А только, если бы тот же Юрка две недели назад не влез в драку, когда пацаны старшие с четвероклассниками дрались, вопрос об исключении его из школы не стоял бы.

      – А что же надо было делать, когда такие лоси били маленьких, ни в чем не повинных, ребятишек? В углу стоять и молчать?

      – А как бы Юрий поступил на его месте? – старшего тезку она звала по имени полностью, без сокращений, считая, что человеку такого ранга уменьшительно– ласкательные прозвища явно не к лицу. – Пошел бы и сообщил директору. И тогда исключали бы не его, а настоящих зачинщиков драки.

      Сестра посмотрела на Ольгу как на умалишенную:

      – И это было бы по– советски?

      – Да, по– советски, – искренне отвечала девушка. – Пойми ты, Наталка, что это в детстве можно что– то