Свекровь. Ольга Онищенко

мальчишкам одними губами. Ее взгляд был слегка испуган. Она встретилась глазами с Севкой, и сердце забухало где-то в ушах, от волнения стало жарко.

      Уже у подъезда Поли Ирка пробурчала:

      – Хорошо, что темно. Ты так улыбнулась, что можно сильно испугаться. Смотри на меня, надо вот так.

      И Ирка улыбнулась как артистка на обложке журнала «Советский экран».

      – Учись, пока я живая!

      И подруги опять засмеялись. У Поли стало успокаиваться сердцебиение,

      – Ир, ты пойдешь назад, ну.…Мимо них.… Скажешь потом, что там, как было, – промямлила Поля.

      – Не боись подруга, ты так им улыбнулась, точно ничего не будет, их вообще от страха, наверное, сдуло с лавки…

      – Ир, ну все равно… расскажешь потом?

      – Конечно, расскажу.

      Волнение, которое несколько минут назад пережила Поля, было ей незнакомо, но почему-то приятно.

      Дома было тихо, сестра спала, папа смотрел телевизор, а мама была далеко, в Сибири, поехала навестить деда. Дед был уже очень старенький и уже несколько лет жил один. Бабули не стало, когда Поля училась в четвертом классе.

      Поля так соскучилась по деду. Он очень любил внучку, часто своим соседкам рассказывал разные небылицы. Ну, например, что Поля окончила не восьмой класс, а экстерном уже десятый, и к ней приезжали из самого главного университета на черной «Волге» и приглашали учиться. Без экзаменов, потому что у Поли была самая-пресамая золотая медаль. Подружки-старушки, щелкая семечки на лавочке у ворот, кивали головами и были в восторге от такой умной внучки. А дед… дед млел и таял, вспоминая Полю. И, похоже, уже сам верил, что так и есть на самом деле, и медаль, и «Волга», и университет.

      Поля очень любила деда. Приезжала почти всегда только летом, потому что жили друг от друга далеко. Любила забираться к нему в кровать. И нюхать подушку. Она пахла табаком, и от деда пахло табаком. У деда был палец один короткий, а другой согнутый. Потому что он был плотник, столяр, короче говоря, мастер на все руки. Что только внучка не попросит, мог соорудить. Пальцы покалечил когда-то, наверное, в молодости, пока не был таким хорошим мастером, может, когда учился еще. А Поля садилась к нему на колени, и гладила его шершавые руки своим пальчиком. А еще она его любила обнять крепко и целовать в его табачную колючую щеку. Долго… Сильно… Чтобы дед закряхтел и запричитал:

      – Ой-ой-ой, внучка, какая сильная, задушишь деда!!!!

      Однажды, когда Поля была маленькая, они с мамой приехали к бабушке и дедушке в Омск зимой. Поля, увидев сугробы, гораздо выше папы, была потрясена. По улице, мимо дома, была прокопана тропинка из снега, а сугробы закрывали дорогу, и проезжают ли там машины или нет, ей не было видно. И даже слышно.

      Наигралась она со снегом вволю, столько снега Поля потом за всю жизнь не видела. Ох, и налепили с дедом и снегурочку, и деда мороза, и всяких зайчишек.… Намерзлись так, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Мама с бабушкой нагрели на печке воды, налили в корыто