Беседы с Цесаревичем. Олег Филатов

ему о расположении комнат.)

      «Впоследствии я сам был в доме Ипатьева и видел, что эти сведения, сообщенные Деревенко, были верны». Офицер вольно или невольно, хотел он этого или не хотел, практически выдал участие в этой организации доктора Деревенко. Таким образом, если эта бумага попала в руки красных, то тогда не стоит удивляться, что доктора Деревенко в 1924 г. вызывают в ЧК г. Перми, а 1930 г. он арестован и проводит в лагере последние годы своей жизни). В этих же целях мы старались завести сношения с монастырем, откуда доставлялось молоко Августейшей Семье. Ничего реального предпринять нам не удалось: это совершенно нельзя было сделать, с одной стороны, благодаря охране, какая была установлена большевиками над домом Ипатьева, а с другой стороны, благодаря слежке за нами. Я помню, что 16 июля я был в монастыре. Заведующая фотографическим отделением монахиня Августина именно в этот день сказала мне, что в этот день от них носили молоко в Ипатьевский дом и там какой-то красноармеец сказал монахине, приносившей молоко: «Сегодня возьмем, а завтра уже не носите, не надо. (От автора: „То есть, предупредил“. ) Я точно не могу припомнить, какие именно вещи были найдены при осмотре нами шахты, кроме тех, которые я указал. Все эти вещи были тогда взяты на хранение капитаном Малиновским».

      Далее капитан Малиновский также писал именно об этом. Он указывал на точное расположение комнат, в которых жили члены Царской Семьи, и именно кто и где. Затем он указывает на то, что он попал в этот дом сразу одним из первых после взятия города. Затем, что в этом же доме содержался студент, который дважды сфотографировал этот дом. «…Источником, через который получались наши сведения, был еще денщик Ахвердова (имени и фамилии его не знаю, впрочем, кажется, по фамилии Котов). Он вошел в знакомство с каким-то охранником и узнавал от него кое-что. …Я осведомил нашу организацию в Петроград посылкой условных телеграмм на имя капитана Фехнера (офицер моей бригады) и есаула сводного казачьего полка Рябова. Но мне ответа ни разу прислано не было».

      Эта фраза капитана Малиновского свидетельствует о том, что у офицерской организации были свои отделения, о которых капитан Малиновский не стал распространяться. Это говорит о том, что возможно сама организация была создана еще до отъезда из г. Санкт-Петербурга самой академии, можно считать, что офицеры не рассказывали о количественном составе организации, которая находилась в Санкт-Петербурге, ни о том, сколько она еще существовала, даже белому следствию, и что она делала вообще, и поддерживали ли эти офицеры с ней связь в дальнейшем. Это было связано с тем, что офицеры опасались за жизнь своих людей и за саму деятельность этих отделений, которые, очевидно, могли еще долго приносить свою пользу по военной линии, и просто служили каналами по переправке людей в безопасные места в случае каких-либо неудач. К тому же и в среде белого следствия могли быть люди, которые