Архитектура для начинающих. Наталия Кина

Такие разговоры не ведутся, когда «по воде писано». «В Центре действительно есть железный кандидат».

      – А ты чего хочешь? – Мишка, в свою очередь, ищет правду в Ольгином взгляде. «Она не из тех, кого можно просто „поставить/назначить“ в угоду любой политике Компании. В ней слишком много амбиций и честолюбия. У нее, наверняка, в этой ситуации свой интерес».

      – Я хочу «Северо-Запад», – подтверждает она его догадку. – Помнишь?

      – А… утопия, которую, по легенде, зарубил мой отец сто лет назад?

      Вдвоем Золотарев и Кампински стоят у раскрытого окна, глядят поверх крыш Городка на черное, далекое редколесье. Отсюда не видно, но они знают, что лесные колки межуются с болотистыми заливными лугами. За ними пролегает железная дорога с гигантским просто пассажиро- и грузопотоком, энерго- и газовая магистрали. Под ними настоящий слоеный пирог из торфяного слоя, суглинка и скального основания. В архиве Компании данные за десяток лет геологических изысканий, наблюдений за данным участком, противоречивых мнений и тот самый замороженный проект.

      Ветерок теребит отросшие Ольгины волосы. На последнем фото в новостях «портала» о назначениях Мишка видел ее с экстремально короткой стрижкой.

      – Отец не одобрит, – озвучивает старую, очевидную истину. – Ему не нужны революции и прорывы. Только стабильность, надежность.

      Молчаливый Ольгин взгляд в ответ красноречивее тысячи слов. Компания не может быть статичной (если она жива). Надежность в бездействии – читай, болото, а это губительно.

      – Я понял тебя, – остается в воздухе, когда Золотарев уходит, унося с собой вереницу планов, возможностей, свежие сплетни.

      Вирус запущен, дальше дело техники и монотонного, нелегкого, каждодневного труда.

      Ольга достает из кармана куртки мобильный телефон с десятком пропущенных. Оставленный на «беззвучном», он трепещет в руках вибровызовом абонента под записью «Опера № 5».

      – Здравствуй, – отворачиваясь от опустевшей комнаты к раскрытому в будущее окну, с облегчением выдыхает молодая женщина. – Да нет. Как ты? У меня хорошо…

      – Глупости! Зачем тебе? Марго! – искренне удивляется красиво стареющая дама. В пространстве большой профессорской квартиры ее голос оттеняет мелодичный звон стенных часов, которым уже под двести лет.

      Гостиная, круглый стол, чайные чашки. В вазочках мед и варенье – сконцентрированные до сиропа оттенки лета.

      – Мам, мне всегда этим хотелось заниматься, – с мягкой улыбкой отвечает Рита. Простое темно-зеленое платье идет к ее глазам, цвета уральского малахита, но почему-то именно сегодня навевает совсем уже неожиданные мысли об исламе и мусульманских женщинах…

      Диана Рудольфовна отводит взгляд. Делаясь серьезной, она поднимается. Удаляясь на выверенное количество шагов, становится строгим, темным абрисом на фоне светлого окна и там замирает.

      Рита тоже не спешит со словами. На языке послевкусием разнотравье медового сбора, отражением в глазах музейная эстетичность гостиной.

      Спустя