Дунайские волны. Александр Харников

есть? – возмутился я.

      – Какой еще нафиг тыл? – хмыкнул Сан-Хуан. – Я тебя прикомандирую к частям, которые пойдут на турок с севера; там тоже будут наши ребята, и снайпер-берсерк им не помешает. Так что не бойся, не догонит тебя Маша по числу зарубок на прикладе. Тем более что как раз ее на эту войну я не пущу. Будет сидеть либо в Севасе, либо в Одессе. А с десантом отправится Женя Коган.

      – Так точно, господин полковник, есть отправиться с вами! – я браво щелкнул каблуками, изображая старательного служаку.

      До Херсона мы добрались на «Рапторе» – решили, что нефиг гонять «Дениса Давыдова» почем зря. Было еще жарко и солнечно, как будто это был не октябрь по новому стилю, а самый что ни на есть июль либо август.

      Перед посадкой меня представил принцу Плон-Плону сам генерал Хрулёв как «мсьё лё капитен Николя Домбровски», с ударением на «и». Тот сказал мне что-то по-французски, на что я попытался ответить по французски и вспомнил лишь «voulez-vous vous coucher avec moi ce soir?»[7], но эта фраза, по вполне понятным причинам, в данной ситуации была явно неуместной. Так… Же не манж па сис жур… Нет, тоже не то, да и грамматически неправильно. И вдруг меня озарило:

      – Мсье ле пренс, пардонне-муа, же не парль па франсе[8]…

      – Do you speak English? – осведомился принц.

      – Да, конечно, – ответил я на этом языке.

      – Мсье ле капитен, если б я не знал, что вы русский, я бы подумал, что вы родом из Североамериканских Соединенных Штатов.

      – Так и есть, мсье ле пренс, я действительно там родился и вырос.

      – Но вы же русский?!

      – Да, я и русский, и американец, мсье ле пренс.

      – Зовите уж меня мистер Бонапарт, – улыбнулся он. – Американцев я видел много, русских тоже, но русского американца вижу впервые. Познакомьтесь, это мой адъютант, капитан Фэ. Мой капитан – это капитан Домбровски.

      Тот посмотрел на меня не очень приязненно и сказал что-то типа «очень приятно» по-французски, что явно не соответствовало выражению его лица. Потом капитан с самой короткой фамилией добавил не самым вежливым тоном, что, дескать, по-английски он не говорит. Впрочем, насильно мил не будешь. Сидел бы он в своей разлюбезной Франции, лакал бы сейчас бургундское и слышал только свое французское кваканье.

      А Плон-Плон заинтересовался моей персоной и начал меня расспрашивать, откуда я и как давно в России. Я рассказал правду, попутно следя за языком, чтобы не сболтнуть лишнего. А вот про место рождения все же пришлось соврать – принц, по моему первому впечатлению, совсем не дурак, и если я ему расскажу, что родился в Калифорнии, то он явно что-нибудь заподозрит. Он и так смотрел на меня довольно-таки странно.

      Впрочем, скоро мы вышли из Севастопольской гавани, и «Раптор», поднимая за кормой пышный бурун, взял курс на Херсон. На палубе было находиться небезопасно – запросто можно было загреметь за борт, – и потому мы направились в салон. Усевшись в кресла, мы продолжили нашу беседу. Оба наших французских «гостя» время от времени посматривали в иллюминатор, с изумлением

7

Не хотите ли вы переспать со мной сегодня вечером? (фр.)

8

Мсье принц, простите меня, я не говорю по-французски (фр.).