После того как ты ушел. Кэрол Мэйсон

до плеч – не каштановые, но и не золотистые, – на веснушки у нее на груди и золотой медальон, расположившийся строго по центру выреза ее блузки.

      Лицо подруги расплывается у меня перед глазами. Мне даже приходится отвести взгляд, чтобы вернуть ему прежнюю четкость. Я смотрю в дальний угол зала, внезапно замечая вещи, на которые раньше не обращала внимания: вращающийся прилавок-витрину с засохшими сладкими ватрушками, шоколадным кексом и тарелочкой с тирамису, выглядящими чуточку аппетитнее; а еще большой и чудесный плакат с изображением побережья Амальфи, один вид которого вызывает у меня отстраненные воспоминания о нашем медовом месяце или, точнее, о тех временах, которые сейчас можно было бы назвать идиллией.

      – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Салли. Ее вопрос возвращает меня к действительности. – О чем думаешь? Ты уже решила, что будешь делать дальше?

      – Нет. – Я хмурюсь, не зная, на какой из ее вопросов отвечать в первую очередь. – Я имею в виду, а что еще я могу сделать? По-моему, я и так делаю все, что могу. Переставляю ноги, пытаясь не сойти с ума и прожить очередной день.

      В памяти у меня всплывают слова «ради всех нас», и воображение начинает работать на полную катушку.

      Нет. У Джастина больше никого нет. И эту фразу он использовал фигурально, как речевой оборот. Сколько раз я сама ее употребляла? Теперь, придя к подобному заключению, я чувствую себя чуточку лучше.

      – Я пыталась ему дозвониться, отправляла текстовые сообщения и письма по электронной почте. Я знаю, что он сел на самолет: это подтвердила авиакомпания. – Проверкой занималась полиция. – Его машины нет на месте, следовательно, Джастин возвращался в нашу квартиру; но он не забрал с собой ничего из своей одежды – почему, сказать не могу. Я обзвонила все отели в районе. Даже те, в которых он останавливался во время командировок… – Я вновь пожала плечами.

      – Но ведь должно же быть еще что-то, чего ты не сделала! Обязательно должно! Ты не можешь просто… просто сидеть и ждать, целиком и полностью положившись на его добрую волю. – Салли качает головой, и ее рот вновь приоткрывается от изумления.

      Я понимаю, что она желает мне только добра, но при этом заставляет защищаться. Откровенно говоря, подруга уже начинает меня немножко напрягать. Салли – особа крайне прямолинейная. Я всегда ценила это ее качество. Она принадлежит к числу людей, чье мнение может заставить меня пересмотреть свое собственное. Но я не желаю, чтобы мне указывали, что делать.

      – В самом деле? Что именно? Я же не могу подать объявление об исчезновении Джастина в местную службу новостей. Он не пропал без вести. Он даже сподобился позвонить своей секретарше и сообщить ей о том, что некоторое время будет работать дома! – Звучит нелепо, однако это правда. – Совершенно очевидно: раз Джастину так приспичило уехать, что он бросил меня на другом конце земного шара, то какой смысл его разыскивать? Он определенно этого не желает. Быть может, когда ему действительно захочется со мной поговорить, он это сделает. Но не раньше.

      Я