Этажи. Сергей Коростелев

границу нашего двора. Огромный мир лежал где-то вовне моего непосредственного восприятия как нечто сугубо теоретическое; в реальности же существовал только мой родной, незыблемый, абсолютно безопасный дом и точно такая же близлежащая территория, не слишком большая, но при этом для меня куда более всеобъемлющая, чем самые удаленные уголки необъятной Вселенной. С одной стороны, ее, Вселенную, я всегда мечтал изучить, с другой – я страшно боюсь этих бездн, и сознание мое нуждается в рубежах, как в ремнях безопасности, как в страховке, предохраняющей от падения. Четырнадцатый этаж – это ведь так высоко; это не шутки.

      Много лет я возвращался в родной дом максимум дней на пять – проводил время с родителями. А в этот раз я один и впереди целых две недели. Непривычную пространственную пустоту и временну́ю протяженность заполнили чувства, похожие на те, которые я испытал, когда мы сюда въехали. Трехкомнатная квартира после однокомнатной – о, такое значительное увеличение комфорта и расширение моего личного пространства я воспринял как верх благополучия; должно быть, так живут короли! Конечно, поначалу было много колготы, грязи, бесчисленных уборок, перестановок; повсюду стояли коробки, стулья, громоздилась кухонная утварь. Новый громадный холодильник, еще не передвинутый на положенное место, не заполненный продуктами, вселял в меня, маленького, изрядное почтение своим осанистым видом. Словно невозмутимый белый божок, главенствовал он в девственном, еще не обставленном пространстве кухни – не упорядоченном, хаотичном.

      Отца же больше беспокоил другой белый божок – в другой части квартиры. Кажется, до сих пор перед глазами у меня стоит картинка: в туалете (тогда они с ванной были у нас раздельными) зажжен свет, дверь открыта, и отец тщательно и обеспокоенно проверяет, насколько хорошо смывает унитаз. И – добросовестно ли установили его рабочие? Зная, что устройство это имеет первостепенную важность для семейного быта, отец справедливо уделял ему повышенное внимание. А рядом, в длинном коридоре плашмились доски шкафов, в разобранном виде – такие жалкие, искалеченные (хотя и гладкие) куски дерева… Словом, мы усиленно прилаживали себя и весь наш скарб к новой емкости, в которую собирались «залиться».

      Родительская, детская (то есть моя), зал… А еще кухня, ванная, туалет, коридор, кладовка, балкон. Сколько комнат! Какое изобилие! Правда, меня поправили, что всё, что в последнем ряду, комнатами не считается, и я тогда уяснил для себя, что комната – это то место, где можно спать.

      Балкон тоже подошел бы под это определение, если бы мы сумели его обустроить. На лето туда можно было бы выставлять кресла, чтобы дремать в них знойный полдень. Иногда я балдел там с книжонкой на раскладушке (почти как на лоне природы – в гамаке на даче), но не более того. Ремонта балкон так и не дождался.

      Родители, разумеется, ничего не замечали, ну а я, когда чуть подрос, почувствовал сакральность этого места: будучи частью нашего дома, балкон героически вдавался во внешний