Мирское счастье (сборник). Александр Власов

руки,

      Смелея в обольстительной сени,

      Где глохли протестующие звуки.

      Тяжёлую вокруг имея тьму,

      Сказал он удивляющейся фее,

      Что нравится в ней лёгкий нрав ему,

      Лишь только с ней ему легко, точнее.

35

      Под ивами, густыми искони,

      Струится речка, сердце мне волнуя.

      Вода шумит и пенится в тени,

      Каменья неподвижные минуя.

      А камень отличительно большой,

      Морщинистый, коснеющий замшело,

      В полдневной мгле почия над водой,

      Светилом освещается всецело.

      На нём увлечься думой властна ты.

      Но лучшим обольщаться поцелуем —

      Узнать изнеможение тщеты:

      Неужто не блаженно мы бытуем?

36

      Ища любви расцветкой лепестка,

      Цветы не стали радостью для дома:

      Головки их ограбила рука

      Слепой неосторожностью приёма.

      Податливо прощаешься с душой,

      Во дни близкоконечные не веря:

      Является к убитости большой

      Красе наималейшая потеря.

      Не сделаешь отмстительного зла,

      Где попросту проблемно по-другому.

      Оставьте же неладные дела,

      Неладные позвольте Всеблагому.

37

      Сполна тебе достоинства дано,

      Ты всех организованней, ты чудо.

      Обидами тебя гнести грешно,

      Однако обижаться также худо.

      Прекрасное теряется легко,

      Мутясь от уязвимости излишней.

      Терзание скрывая глубоко,

      Ты чудишься натурой сферы вышней.

      Не мучиться чрезмерно тяжело,

      Святой пример имея благодатно.

      От века то поруганней чело,

      Которое достойней многократно.

38

      Была цветами сплошь окружена

      Скамейка потайная, на которой

      Во мгле навеса пряталась она

      От солнца, небезвредного для хворой.

      Служила тень ей скудной чашей нег,

      Испариной ланиты покрывая.

      Тяжёлые стекали капли с век,

      Ослабленное око заливая.

      Но тщетно грели жаркие края —

      Холодной оставалась одиночка.

      Покинутой стоит её скамья.

      Поблизости не стало ни цветочка.

39

      Тайком она поставила на стол

      Ему сироп и дольки мандарина,

      Желая свой словесный пересол

      Изгладить, утрясти без моралина.

      На диспутах ей милы пустяки,

      Серьёзные не в радость установки,

      Что сеют ощущение тоски

      И стоят оскорбительной трактовки.

      Но благ он или зол – ей всё равно,

      Она ведь одинаково согласна

      На стыд и честь, ей надо лишь одно:

      Понять его размытый выбор ясно.

40

      Немного пригляделся взявший чай

      К избыточному телу поварихи

      И сразу же столкнулся невзначай

      С очами той, чьи правила так тихи.

      На взгляды, подлежащие суду,

      Свобода