Фельдъегеря генералиссимуса. Роман первый в четырёх книгах. Книга третья и книга четвёртая. Николай Rostov

идемте за мной в кабинет, а то я вас за другое место схвачу! – И я безропотно пошел за ним.

      В кабинете он сел по-хозяйски за стол старого князя и начал диктовать мне продолжение…5

      А я все больше по сторонам стал смотреть. Уж больно мне знакомым кабинет этот показался.

      – Да вы меня не слушаете! – рассердился на меня Павел Петрович. – Что вы голову вертите?

      – Нет, я слушаю, – ответил я ему, – и записываю. А что голову верчу, не беспокойтесь. Эти три дела я могу одновременно делать. – И как я эти слова сказал, так и вспомнил, где я этот кабинет раньше мог видеть. В своем романе «Война и мир» Толстой этот кабинет описал. Помните кабинет Николая Андреевича Болконского? Ну точная копия этого. Даже токарный станок один к одному.

      – Он и нашего старого князя Ростова в своем романе вывел, – угадало мои мысли привидение. – Фамилию только другую ему дал. И все. Кончим об этом! – выкрикнуло привидение. – Граф Толстой никакого отношения к нашему роману не имеет. Простые совпадения. И нет в них никакого глубокого смысла. Мало ли других совпадений?! Солнце, небо, луна и прочие предметы в тысячах романов описаны. Что, и в этом мы должны искать глубокий смысл? Нет. Смысл один, простой. Все мы на этой грешной земле живем. Жили бы, например, на Марсе – другие бы в наших романах совпадения были.

      – Глубокая мысль, – решил я издевательски польстить привидению, – толстовская!

      – Не юродствуйте, – возмутился Чичиков и продолжил, как говорится, гнать текст своего романа.

      Глава первая

      Уже тогда, на Мальте, в 1802 году Александр Васильевич Суворов высказал открыто императору Павлу Ι пагубность седьмого, секретного, пункта Мальтийского Договора.

      «Позвольте мне самому решать, – ответил император нашему полководцу, – что пагубно для России, а что нет! – И добавил не без издевки гневно: – Вы гений на полях сражений, но сущее дитя в делах политических!»

      К прискорбию нашему, оба были правы.

      При неукоснительном исполнении этого пункта… неминуемая – и скорая гибель грозила России, но нарушение его или его отсутствие в этом Договоре (на чем настаивал Суворов и «мягко советовал» император Франции Наполеон) грозило той же гибелью, правда весьма отдаленной, но неизбежной.

      Под гибелью России я подразумеваю гибель Великой России! Другой эпитет для России, как вы понимаете, нам неприемлем, оскорбителен, смертелен.

      Примечания

      1

      Письмо нашего государя к императору

5

Уж не знаю, как теперь мне и называть этот роман?

В общем, стал он мне диктовать продолжение этого романа первого!